Оливер Твист

Онъ оглянулся кругомъ и увидѣлъ домъ, который находился такъ близко, что ему не трудно было добраться до него. Тамъ, быть можетъ, сжалятся надъ нимъ, а если не сжалятся, думалъ онъ, то все же лучше умереть вблизи человѣческаго жилья, чѣмъ въ открытомъ полѣ. Онъ собрался съ послѣдними силами и повернулъ къ дому.

Чѣмъ ближе подходилъ онъ къ нему, тѣмъ больше казалось ему, что онъ гдѣ то раньше видѣлъ это. Онъ не помнилъ всѣхъ отдѣльныхъ подробностей постройки, но весь видъ ея былъ ему знакомъ.

Садовая стѣна…. На травѣ, въ саду, онъ упалъ ночью на колѣни и просилъ разбойниковъ сжалиться надъ нимъ. Да, это былъ тотъ самый домъ, который они хотѣли ограбить.

Оливеръ почувствовалъ невыразимый ужасъ, когда узналъ, наконецъ, это мѣсто и, забывъ свою рану и страданія, хотѣлъ бѣжать. Бѣжать! Онъ едва стоялъ на ногахъ, но будь онъ даже въ полной силѣ своихъ юныхъ лѣтъ, то и тогда ему некуда было бѣжать. Онъ толкнулъ калитку; она была не заперта и сразу распахнулась. Онъ поплелся по лужайкѣ, взошелъ на ступеньки и слабо постучалъ въ дверь. Тутъ силы его оставили. Онъ опустился на ступеньки и прислонился спиной къ косяку двери.

Случилось такъ, что въ это самое время въ кухнѣ сидѣли Джайльсъ, Бритльсъ и котельщикъ и наслаждались чаемъ и разными другими вещами, подкрѣпляясь послѣ усталости и ужасовъ прошлой ночи. Мистеръ Джайльсъ, собственно говоря, не имѣлъ привычки слишкомъ фамильярничать съ низшими слугами, къ которымъ онъ, правда, относился привѣтливо, но всегда держалъ себя такъ, чтобы они никогда не забывали его болѣе высокаго положенія въ обществѣ. Но смерть, пожаръ и грабежъ заставляютъ людей снисходить другъ къ другу. Вотъ почему мистеръ Джайльсъ сидѣлъ на кухнѣ, положивъ ноги на рѣшетку очага и облокотившись лѣвой рукой на столъ, тогда какъ правой дополнялъ при случаѣ свой разсказъ о ночномъ нападеніи, который его собесѣдники (главнымъ образомъ кухарка и горничная) слушали съ напряженнымъ вниманіемъ.

— Было больше половины второго, — говорилъ мистеръ Джайльсъ, — ну, клясться не буду, что это такъ, могло быть и около трехъ, — я проснулся вдругъ, повернулся на кровати, вотъ такъ, (мистеръ Джайльсъ повернулся на своемъ стулѣ и, взявъ уголъ скатерти на столѣ, прикрылся имъ, какъ бы одѣяломъ) и тутъ мнѣ послышался какой-то шумъ.

Въ этомъ мѣстѣ разсказа кухарка поблѣднѣла и попросила горничную закрыть двери; горничная попросила Бриттльса, тотъ котельщика, а котельщикъ сдѣлалъ видъ что не слышитъ.

— Послышался какой-то шумъ, — продолжалъ мистеръ Джайльсъ. — Сначала я сказалъ себѣ, что это такъ только, почудилось мнѣ и собрался уже снова заснуть, когда опять услышалъ шумъ и на этотъ разъ совсѣмъ ясно.

— Какой шумъ? — спросила кухарка.

— Такъ, будто что то зашуршало, — отвѣчалъ мистеръ Джайльсъ, оглядываясь кругомъ.

— Нѣтъ… мнѣ кажется, онъ походилъ на шумъ, когда трутъ теркой о желѣзо, — поправилъ Бриттльсъ.

— Если «вы» слышали, сэръ, то разумѣется да, — сказалъ мистеръ Джайльсъ, а по моему шуршало. Я откинулъ одѣяло, — продолжалъ Джайльсъ, — сѣлъ на кровати и прислушался.

Кухарка и горничная крикнули въ одинъ голосъ:- «Господи!» — и сдвинули свои стулья.

— Шумъ теперь слышался совсѣмъ ясно, — продолжалъ мистеръ Джайльсъ. — «Кто-то» сказалъ я себѣ, «ломаетъ дверь или окно». Что дѣлать? Я рѣшилъ разбудить этого бѣднаго мальчика, Бриттльса и спасти его, чтобы его не убили въ кровати, а то, иначе, сказалъ я себѣ, онъ и слышать не будетъ, какъ ему перерѣжутъ горло отъ праваго уха до лѣваго.

Тутъ всѣ глаза обратились на Бриттльса, который уставился на разсказчика и смотрѣлъ на него съ открытымъ ртомъ и съ выраженіемъ неописаннаго ужаса на лицѣ.

— Я сбросилъ одѣяло, — сказалъ мистеръ Джайльсъ, сбрасывая съ себя скатерть и сурово взглянувъ на кухарку и горничную, — всталъ тихонько съ кровати, надѣлъ пару….

— Здѣсь дамы, мистеръ Джайльсъ, — шепнулъ котельщикъ.

— Башмаковъ, сэръ, — сказалъ Джайльсъ, поворачиваясь къ нему и дѣлая удареніе на этомъ словѣ, - схватилъ заряженный пистолетъ, который всегда лежитъ подъ корзиной съ серебромъ, и на цыпочкахъ вышелъ изъ комнаты. Бриттльсъ, говорю я, когда разбудилъ его, не пугайся!

— Да, вы это сказали, — подтвердилъ Бриттльсъ едва слышнымъ голосомъ.

— Мы пропали, я думаю, Бриттльсь, — говорю я, — продолжалъ Джайльсъ, — но пугаться не слѣдуеть.

— А онъ испугался? — спросила кухарка.

— Ни крошечки, — отвѣчалъ мистеръ Джайльсъ. — Онъ былъ такъ же твердъ… да!.. такъ же твердъ и непоколебимъ, какъ и я.

— Будь я на его мѣстѣ, я бы умерла, — сказала горничная.

— Вы женщина, — отвѣчалъ Бриттльсъ съ важнымъ видомъ.

— Бриттльсъ правъ, — сказалъ Джайльсъ, одобрительно качая головой. — Чего можно ждать отъ женщины? Мы, какъ мужчины, вяли потайной фонарь, стоявшій на каминѣ Бриттльса и, не зажигая его, въ темнотѣ спустились съ лѣстницы… вотъ такъ…

Мистеръ Джайлсъ всталъ со стула, указалъ глазамя на двѣ ступеньки, что-бы лучше пояснитъ свой разоказъ и… вздрогнулъ всѣмъ тѣломъ — вздрогнули и всѣ остальные — и отскочилъ къ своому стулу. Кухарка и горничная вскрикнули во весь голосъ.