Оливер Твист

Она зашаталась и упала, почти ослпленная кровью, хлынувшей изъ глубокой раны на лбу; но она поднялась съ трудомъ на колняхъ и достала спрятанный на груди блый планокъ — подарокъ Розы — и высоко держа его въ сложенныхъ рукахъ, — настолько ближе къ небу, насколько позволяли ей ослабвшія силы, — прошептала Создателю молитву о милосердіи.

Страшно было смотрть на нее. Убійца, шатаясь, отступилъ къ стнк и, прикрывъ рукою глаза, чтобы не видть, схватилъ тяжелую дубину и ударомъ ея свалилъ умиравшую.

XLVIII. Бгство Сайкса

Изъ всхъ злодяній, совершенныхъ подъ покровомъ темноты въ широко раскинувшемся Лондон, пока ночь висла надъ нимъ, это было самое страшное. Изъ всхъ ужасовъ, подымавшихся въ утреннемъ воздух вмст съ міазмами, это преступленіе было самое постыдное и самое жестокое.

Солнце — яркое солнце, которое приноситъ человку не только новый свтъ, но и новую жизнь, и надежду, и свжесть — засіяло надъ многолюднымъ городомъ во всей своей ясной, лучезарной красот. Сквозь богатыя цвтныя стекла и въ заклеенныя бумагою окна, въ просвты церковнаго купола и въ разслины жалкихъ лачугъ оно поровну вливало свои прямые лучи. Оно освтило и комнату, гд лежала убитая женщина. Оно освтило ее. Сайксъ хотлъ заградить ему доступъ, но свтъ вливался опять. Если зрлище было ужасно при блдномъ разсвт, то какимъ было оно теперь, при этомъ сверкающемъ сіяніи дня!

Онъ не двигался; онъ боялся тронуться съ мста. Послышался стонъ, и ея рука шевельнулась. Въ изступленіи и ужас онъ нанесъ ей ударъ, и еще, и еще. Онъ набросилъ на нее одяло. Но еще страшне было думать о ея глазахъ и представлять себ, что они устремляются на него, чмъ видть ихъ обращенными кверху и словно слдящими за отраженіемъ лужи крови, трепетавшимъ и игравшимъ на потолк при свт солнца. Онъ снялъ прочь одяло. Передъ нимъ лежало тло — только плоть и кровь, не боле — но что за плоть и какъ много крови!

Онъ выскъ огонь, растопилъ очагъ и засунулъ въ пламя дубину. Къ ея концу прилипъ волосъ, который вспыхнулъ и, съежившись въ вид легкаго пепла, полетлъ вверхъ по труб, захваченной тягой. Даже и это напугало его при всей его смлости; но онъ продолжалъ держать въ огн дубину, пока она не перегорла пополамъ, и тогда онъ оставилъ обломки на угольяхъ, чтобы они догорли и обратились въ золу. Онъ умылся и вычистилъ платье; кое гд были пятна, которыя нельзя было устранить. Онъ вырзалъ эти мста и сжегъ ихъ. Сколько этихъ пятенъ по всей комнат! Даже лапы собаки были въ крови.

Все это время онъ ни разу не поворачивался спиной къ трупу, ни на одно мгновеніе. Окончивъ свои приготовленія онъ вышелъ, пятясь задомъ черезъ дверь и таща съ собой собаку, чтобы она не выпачкала снова лапъ въ крови и не унесла на улицу новыхъ уликъ преступленія. Онъ безшумно закрылъ дверь, заперъ ее, вынулъ ключъ и покинулъ домъ.

Онъ перешелъ на другую сторону улицы и взглянулъ на окно, чтобы удостовриться, что снаружи ничего не замтно. Попрежнему была задернута занавска, которую она хотла откинуть, чтобы дать доступъ свту, котораго ей не пришлось больше увидть. Тло лежало почти какъ разъ подъ окномъ. Онъ это зналъ. Боже, какъ солнце заливаетъ лучами это самое мсто!

Онъ смотрлъ туда лишь одно мгновеніе. Покинувъ комнату, онъ почувствовалъ облегченіе. Онъ свиснулъ собаку и быстро зашагалъ прочь.

Онъ прошелъ черезъ Айлингтонъ, поднялся на холмъ Хайгэта, гд стоитъ памятникъ въ честь Уиттингтона, и повернулъ внизъ къ Хайгэтскому пригорку, не имя цли и не зная, куда идти. Онъ тотчасъ свернулъ вправо, едва начавъ спускаться, и направившись по тропинк черезъ поля, миновалъ опушку Сэнскаго лса и вышелъ на поросшій верескомъ Хемпстедскій пустырь. Перескши котловину близь Долины Здоровья, онъ вскарабкался на подъемъ и, пройдя поперекъ дороги, соединяющей села Хемпстедъ и Хангэтъ, пошелъ вдоль пустыря къ полямъ у Свернаго Конца; добравшись до полей, онъ легъ подъ плетнемъ и заснулъ.

Скоро онъ опять былъ на ногахъ и покинулъ поля — приблизившись къ Лондону по проздной дорог. Затмъ пошелъ снова назадъ; затмъ перескъ другую часть того пустыря, гд онъ проходилъ уже; затмъ принялся бродитъ туда и сюда по полямъ, ложась на берегу канавъ, чтобы отдохнуть, и, вскакивая на поиски другого мста; вскор снова останавливался, и снова начиналъ блуждать.

Куда бы пойти ему поблизости, гд было бы не очень многолюдно и можно было закусить и выпить? Хендонъ! Это какъ разъ подходящее мсто; оно расположено недалеко и въ то же время въ сторон отъ дороги. Онъ направилъ туда свой путь, то принимаясь бжать, то, по какой то странной несообразности, плетясь черепашьимъ шагомъ и даже останавливаясь на мст и начиная безцльно сбивать палкой втки кустовъ. Но когда онъ пришелъ туда, вс, кто попадались ему навстрчу — даже дти у дверей домовъ — смотрли на него словно съ подозрніемъ. Опять онъ повернулъ назадъ, не имя смлоcти купитъ даже кусокъ хлба или кружку питья; хотя много часовъ уже онъ ничего не лъ. И еще разъ укрылся онъ въ вересняк, не зная, куда идти.