Оливия Шрейнер и ее книги

Третьего февраля, через несколько дней после Кровавого воскресенья, она написала письмо кейптаунской Социал-демократической федерации в связи с тем, что по болезни не могла прийти на митинг протеста против репрессий в России. Письмо было опубликовано газетой «Саут Эфрикен ньюс» 6 февраля 1905 года. В нем говорилось: «Я глубоко сожалею, что не могу быть с вами на митинге в воскресенье, чтобы выразить мою солидарность с русским стачечным движением. Отсутствуя физически, я буду с вами душой; и еще больше — с теми, кто сейчас в далекой России взял на себя бремя извечной войны человечества за большую и высшую справедливость, войны, которая ведется столетиями то одним народом, то другим… Сегодня знамя перешло в руки великого русского народа. Я верю, что, являясь свидетелями этого движения в России, мы присутствуем при начале величайшего события в истории человечества за последние века».

Октябрьская революция взволновала Оливию Шрейнер, наполнила ее душу новыми надеждами. В 1918 году она писала, что «прочла все книги о России», которые «смогла достать в течение последнего года». Она радовалась, что английские докеры отказались грузить судно, которое везло оружие белополякам для борьбы против революционной России.

В том же, 1918 году, находясь в Лондоне, но уже тяжело больная и большую часть времени прикованная к постели, она все-таки пошла на коммунистический митинг. Билл Эндрюс, один из основателей Коммунистической партии Южпой Африки, избранный ее секретарем на учредительном съезде в 1921 году, вспоминал потом, что на митинге в Лондоне в 1918 году ему «посчастливилось встретить великую южпоафриканскую писательницу Оливию Шрейнер, которая была коммунисткой и пламенной поклонницей русской революции».

***

«Африканская ферма», занимающая основное место в этой книге,[1] — не только первый, но и самый известный из романов Оливии Шрейнер. Именно он принес ей мировую известность. Два других романа — «От одного к другому» и «Ундина» — она так и не отдала в печать, считая работу над ними незавершенной. После ее смерти они все-таки были опубликованы («От одного к другому» вышел и на русском языке, в Ленинграде, в 1929 году), но вряд ли можно считать их особенно удачными.

Первый раз «Африканская ферма» была издана в нашей стране восемьдесят лет назад. Петербургский журнал «Вестник иностранной литературы» напечатал роман в четырех номерах, с сентября по декабрь 1893 года.

В заметке, сопровождавшей перевод, подчеркивалась важная мысль Оливии Шрейнер из ее предисловия к английским переизданиям романа.

Есть люди, писала Оливия Шрейнер, которым куда больше понравилась бы совсем иная книга об Африке. Книга, «которая рассказывала бы о диких приключениях, о стадах скота, загоняемых бушменами в непроходимые пропасти, о схватках с хищными львами и об удивительных способах спасения жизни от опасностей».

Этим читателям и критикам она отвечала: «Такую книгу написать мне невозможно. Такие книги всего лучше пишутся в Лондоне. Там можно предоставить простор творческой фантазии, не стесняя себя прикосновенностью с действительностью. Но если кто берется за изображение условий, в которых он вырос, тому приходится убеждаться, что факты сильнее, чем он. Тех блестящих образов, какие фантазия ищет в отдаленных странах, он доставить не может».

Показ реальной жизни — это прежде всего и отличало «Африканскую ферму» от большинства других тогдашних романов об Африке. И отрадно сейчас прочесть, что когда-то в «Вестнике иностранной литературы» роман хвалили именно за это.

Место основного действия в романе — ферма, подобная той, на которой Оливия Шрейнер служила гувернанткой. Типичная бурская ферма, затерянная в вельде, южноафриканских степях, на просторах Карру, обширного высокого плато. Ферма находится в глубине Капской колонии, но действие переносится и в Оранжевую Республику, действующие лица бывают и на мысе Доброй Надежды, и в Трансваале, и на алмазных копях Кимберли.

Время действия — сто лет тому назад, шестидесятые и семидесятые годы. На территории, которую в наши дни занимает Южно-Африканская Республика, тогда находились два английских владения — Капская колония и Наталь, и две бурские республики — Трансвааль и Оранжевая (Оранжевое Свободное Государство).

Среди действующих лиц — представители разных расовых и национальных групп пестрого населения Южной Африки.

Это готтентоты и «кафры» — южно-африканские банту.

Это выходцы из Англии — она обосновалась в этой части мира несколькими десятилетиями раньше.

Другой народ — известный тогда как буры (по-голландски — крестьяне). Это потомки выходцев из Голландии и Франции, обосновавшихся на мысе Доброй Надежды еще во второй половине XVII столетия. Себя они называли по-голландски африкандерами, то есть африканцами. Постепенно голландский язык здесь менялся, превращался в «капское наречие», а теперь считается особым языком африкаанс. На этом языке нынешние потомки выходцев из Голландии и Франции называют себя африканерами, что тоже означает — африканцы, или, может быть, точнее — белые африканцы.