Оливковое масло и белый хлеб (ЛП)

Сердце Джиллиан каждый раз пропускало удар, когда она входила в дверь и понимала, что ее не встретит радостная, взволнованная собака, которая была настолько счастлива ее видеть, будто хотела забраться внутрь и стать с ней одним целым.

Брошенные на стол ключи звякнули слишком громко, и на этот звук вышла Энджи.

- Привет. А я все думаю, куда ты запропастилась?

Джиллиан старалась не чувствовать себя виноватой при виде беспокойства, затуманившего лицо Энджи.

- Все хорошо? - взгляд Энджи остановился на гладкой полированной деревянной коробке, и раздражение сменилось на ясность, понимание и грусть. - О детка! Почему ты не позвонила мне? Я бы пошла с тобой, - она обняла Джиллиан и прижала к себе.

В объятиях Энджи она чувствовала себя комфортно и привычно, но в то же время неудобно и душно. Джиллиан заставила себя расслабиться.

- Ты так занята на работе. Я не хотела тебя беспокоить. Со мной была Линдси.

- Линдси - это учитель физкультуры, о которой ты постоянно говоришь?

- Я не говорю о ней постоянно, - ответила Джиллиан, немного разозлившись.

- Говоришь, иногда, - Энджи усмехнулась, стараясь не накалять ситуацию. - Все в порядке. Я рада, что ты была не одна, - она потянулась к коробке и нежно провела по ней кончиками пальцев. - Она такая маленькая, - сказала она.

- Это первое, о чем я подумала.

- Мы должны развеять ее прах или держать его в доме?

Джиллиан вздохнула.

- Я не знаю. Мне вроде бы хочется, чтобы она побыла здесь, с нами. По крайней мере, сейчас.

- Согласна, - Энджи подняла коробку и пошла с ней в гостиную, Джиллиан последовала за ней. По дороге она взяла фотографию Бу в рамочке и ее ошейник. Все это они установили на каминной полке, при виде которой глаза Джиллиан снова наполнились слезами. - Вот так. Пойдет? По крайней мере сейчас. Если позже решим сделать иначе, то сделаем, - она обняла Джиллиан за плечи и прижала ее к себе. - Хорошо?

- Ладно.

Они еще долго стояли так.

*****

Следующую пару недель Джиллиан старалась больше времени проводить в студии. Когда она рисовала Бу, ей казалось, что это помогает уменьшить скорбь, пока та не стала просто тупой болью. Почти полтора десятка незаконченных эскизов - попытки нарисовать Бу по памяти - валялись на полу студии. Джиллиан особо не отличалась способностями к рисованию живой, дышащий натуры. Человек или животное - у нее были проблемы с изображением деталей и правильных теней. Она предпочитала заниматься неодушевленными предметами. Чаши с фруктами. Пейзажи. Вазы с цветами.

Глаза давались ей особенно тяжело. Для многих художников камнем преткновения были руки. На руках человека чрезвычайно много деталей и их невероятно трудно изображать. А для Джиллиан это были глаза. Человек или животное, все равно, но она не могла нарисовать их так, чтобы они не выглядели как глаза мультипликационного персонажа. Глаза выражали глубину, мысли, эмоции. Те, которые рисовала она, казались… безжизненными. Сегодняшний день не стал исключением. Раздраженно покачав головой, она сорвала с мольберта еще один лист и отправила его в полет на пол, чтобы начать рисовать снова.

Пристально глядя в пространство, она долгое время стояла неподвижно, а затем вернулась к бумаге и начала работать, не думая ни о чем. Она закончила рисовать глаза - большие, темные и почти завершила работу над вздернутым носом, но остановилась, чтобы посмотреть на то, что делает, поняв, что это вообще не изображение Бу.

Рисунок был хорош. Глаза вышли не идеально, но они были гораздо лучше глаз на других рисунках. Она смотрела и смотрела, неловко осознавая, что это были глаза Линдси.

Через несколько мгновений она тяжело вздохнула, сорвала бумагу с мольберта, скомкала ее в маленький шарик и швырнула в мусорную корзину. Потом шумно вздохнула, сосредоточилась на яблоке, лежащем на столе, и начала рисовать его.

*****

- Я ценю то, что ты пришла помочь мне, Анжелина, - ее мать встала на табуретку, достала соусник с верхней полки кухонного шкафа и протянула его Энджи, а та завернула соусник в газету и положила в коробку, стоявшую на кухонном столе.

- Да я с удовольствием, - сказала Энджи. - Но зачем мы складываем посуду?

- Я купила новую.

- Ах, вот оно что, - Энджи понимающе улыбнулась, притворяясь, что не замечает недовольный взгляд матери. Элис была печально знаменита тем, что часто меняла свой стиль и декор. Посуда не была исключением.

- Кому ты отдашь эту? - то, что они упаковывали, прослужило им достаточно времени, даже по меркам Элис. В основном так вышло потому, что этот набор был довольно милым. Простого кремового цвета, с очень тонким рисунком из роз по краям.

- Вы с Джиллиан забрали последнюю посуду, значит эта отправится к Марии. Она по-прежнему пользуется теми дешевыми стеклянными тарелками, которые я ей подарила, когда она переезжала.

Энджи кивнула. Джиллиан нравились толстые керамические тарелки, которые Элис отдала им пару лет назад, тяжелые и крепкие, с зеленой полосой по ободку.

- Кстати, а как там Джиллиан? Я гляжу, она совсем перестала у нас показываться.