Оливковое масло и белый хлеб (ЛП)

Энджи вспомнила лицо Джиллиан, когда видела ее в последний раз. На нем была тоска. Как бы Энджи не хотелось сказать, что ей наплевать на ее чувства, что она целиком это заслужила за то, что натворила - она не могла поступить так, поэтому честно ответила матери: - Я думаю, что она совершенно опустошена своим поступком. И да, я думаю, что она сожалеет.

- Ты все еще любишь ее?

Это был вопрос, который Энджи задавала сама себе много, много раз за последние семьдесят два часа, и несмотря на боль и гнев, она всегда возвращалась к одному ответу: “Да”. Со всеми переживаниями, со всей болью в сердце - да. Энджи нехотя кивнула.

- Хорошо, - сказала Элис, решительно выпрямившись. - Хорошо. Тогда нам нужно выяснить, как вы собираетесь все наладить.

Энджи уставилась на нее, пытаясь удержать свой гнев в узде.

- Просто так? Ты думаешь, что все это так просто?

Голос Элис стал строгим, этот голос она использовала, когда хотела показать, что старше по званию и что включает режим “мама”.

- Нет, Анжелина, я не думаю, что это просто. Ни капельки. Я думаю, что это очень, очень сложно. И в данный момент меня совсем не радует твой партнер. Совсем не радует. А теперь - вы сколько лет прожили вместе?

- Шестнадцать.

Элис моргнула, как будто опешила.

- Так долго? - когда Энджи кивнула, она добавила: - Ничего себе. Время и в самом деле быстро летит, правда? - вернувшись к разговору, она продолжила. - Хорошо. Итак, вы прожили вместе целых шестнадцать лет. Ты хочешь спустить эти шестнадцать лет в унитаз?

- Конечно, нет, но это же не по моей вине…

Элис остановила ее взмахом руки.

- Нет, мы сейчас никого не обвиняем. Мы отвечаем на вопросы. Важные вопросы. Ты действительно готова спустить в унитаз последние шестнадцать лет своей жизни? Да или нет?

- Нет.

- Хорошо. Готова ли ты выслушать Джиллиан с открытой душой? - Элис пристально посмотрела на свою замолчавшую дочь. - Так как?

- Она винит меня. Она говорит, что я не уделяла ей достаточно внимания.

- А ты уделяла?

Раздражение и обида Энджи прорвались на поверхность.

- Ты это серьезно, мам? Это же не я пошла искать кого-то другого на стороне! Я поверить не могу, что ты защищаешь ее, а меня пытаешься выставить виноватой! Это она совершила ошибку, а не я.

- Все верно, - Элис положила руку на стол и наклонилась к дочери. - Ошибку совершила она. Это она оступилась. Я не говорю, что это правильно. И конечно же не оправдываю ее. Но мы все ошибаемся, и если человек, который любит нас больше всего на свете, не захочет дать нам шанс все объяснить - и надеюсь, простить нас - то кто тогда это сделает?

Энджи презрительно усмехнулась.

- Значит, я должна просто пойти к ней и сказать: “Ну что, покувыркалась в постели с кем-то, кроме меня? Подумаешь, ничего страшного. Все в прошлом. Пойдем ужинать?”

Элис склонила голову набок, и выражение ее лица показало, насколько смехотворно выглядела ее дочь.

- Нет, это не то, о чем я говорила. Я хочу сказать, что если есть причина, по которой Джиллиан совершила эту ошибку, то вам лучше решать эту проблему вместе, если, конечно, у тебя есть желание и дальше идти вместе с ней по жизни.

- Поэтому я должна взять вину на себя?

Элис вздохнула.

- Разве я это сказала?

- Ты сказала, что, возможно, существует причина, по которой Джиллиан так поступила.

- А она есть?

Глаза Энджи наполнились слезами.

- Так нечестно, - грустно сказала она. - Я ничего не сделала.

Перегнувшись через край стола, Элис положила свою ладонь на руку дочери.

- О милая, я знаю. Я знаю, что ты ничего не сделала. Я считаю, что все люди ошибаются. Мы все делаем глупости. Мы совершаем что-то и сразу жалеем об этом. А такой человек, как Джиллиан, будет терзать себя за это долгие годы, попомни мои слова. Я это знаю, и ты это знаешь. Так что, если ты не простишь ее, а она не сможет простить себя, то к чему это приведет? Как вы собираетесь жить дальше? Вот самый главный вопрос для тебя: сможешь ли ты простить ее?

- Я не знаю, - прошептала Энджи.

*****

Это только добавило Джиллиан переживаний. Она боялась, что не справится, но у нее не было выбора. Сидя в Старбаксе напротив Шей и прикрыв глаза, она перебирала в голове возможные ответы на ее вопрос, пытаясь выдумать правдоподобную ложь.

“Ты такая бледная, краше в гроб кладут. Что, черт возьми, происходит, Джилл? Все в порядке? Все хорошо?”

Она никогда не лгала Шей. Их дружба была слишком важна для нее. Она всегда была честна с ней, даже если ей и хотелось что-то скрыть; вот почему она сидела здесь, пытаясь придумать маленькую ложь во спасение. В то же время Джиллиан думала о том, что, возможно, было бы совсем неплохо поговорить с кем-нибудь. Она несколько дней торчала дома в тоскливом одиночестве. Может быть, ей следовало выговориться с тем, кто давно знал ее и мог помочь. Но обсуждать данную ситуацию с Шей совсем не хотелось. Почему-то ей показалось, что рассказывать Шей о произошедшем, так же трудно, как признаваться Энджи.