Олонне. Паруса смерти

Первыми бросили вызов испанцам англичане и голландцы. После разгрома Великой Армады [4] безраздельное господство пурпурно-золотого флага на мировых морях пошатнулось. Некоторое время сохранялось зыбкое равновесие между интересами старых и новых хищников. Испанцы грабили индейцев, англо-голландцы грабили грабителей. Вскоре к дележу заморского пирога присоединились и французы. Во второй половине семнадцатого века в районе Карибского бассейна в борьбу четырех официальных сил вмешалась пятая — флибустьеры, люди, не состоявшие на службе у какого бы то ни было короля, занятые исключительно отстаиванием своих частных финансовых интересов.

Их организация, если так можно выразиться в данном случае, называвшаяся «береговым братством», своей штаб-квартирой избрала остров Тортугу, находившийся в то время в подчинении французского короля. Остров управлялся по всем правилам государственной благопристойности, то есть имел губернатора, гарнизон, епископа, податных инспекторов, судей, портовых служащих и портовых проституток. Отличался он от других островных провинций тем, что губернатор его, господин де Левассер, весьма своеобразно понимал обязанности государственного служащего и имел особое мнение по поводу того, как именно ему следует защищать интересы Франции в доверенных ему владениях.

Одним словом, вместо того чтобы всячески бороться со всеми проявлениями морского разбоя (о чем существовала формальная договоренность, подкрепленная гербовыми печатями и собственноручными подписями монархов четырех стран), он в значительной степени ему способствовал. Правда, лишь в той его части, что была направлена против морских сил и прибрежных территорий, принадлежащих исключительно испанской короне. Ненависть к Испании в то время была вещью достаточно обычной, к тому же наиболее материально выгодной. Господин де Левассер давал приют в портах своего острова флибустьерским кораблям, пострадавшим во время сражений и штормов. Помогал превратить награбленное имущество в ничем, как известно, не пахнущие золотые монеты. Не забывал, разумеется, и себя. Обычными были сделки, например, такого характера: какой-нибудь состарившийся, решивший уйти от дел джентльмен удачи являлся к нему и предлагал десять тысяч пиастров здесь, на Тортуге, в обмен за надежную возможность получить где-нибудь в Амстердаме или Бристоле половину этой суммы.

Как всякая прибыльная должность, губернаторство на таком острове было рискованным делом. Легко себе представить, сколь хлопотными клиентами были те, кто привык зарабатывать на жизнь абордажами и пушечной стрельбой. Правда, морские волки понимали всю ценность своих особых отношений со столь высокопоставленным чиновником и старались определенных границ в своем поведении не переходить. Но надо сказать, что даже их сдержанность, попытка держать себя в рамках могли привести в содрогание нормального человека.

Смягчало обстановку и то, что вольные мореходы, оказавшись на Тортуге, были принуждены большую часть времени заниматься делом — чинить суда и штопать паруса. Пьяные дебоши и дружеские перестрелки устраивались ими лишь время от времени. Значительно тяжелее приходилось гостеприимному острову, когда на него заявлялись охотники на буйволов, так называемые буканьеры. Это был особый род людей, промышлявший тем, что охотился на одичавших быков, расплодившихся в громадном количестве на островах Антильского архипелага. Испанцы завезли этих полезных животных в Новый Свет еще в незапамятные времена. Часть одичала, и оказалось, что буйная природа здешних мест вполне их устраивает. Огромные стада быков паслись на сочных американских травах, а так и не приобретенная способность к быстрому передвижению делала их относительно легкой добычей.

Больше всего этой добычи было на Эспаньоле, или Санто-Доминго, так в то время назывался остров Гаити. Несколько сотен голландцев, англичан и французов обосновались на его берегах, где строили небольшие поселки, а иной раз и просто одинокие хижины. Заводили специальные решетчатые устройства, называвшиеся по-французски — буканаж. На них укладывались большие куски специальным образом нарезанной буйволятины, для того чтобы они как следует провялились на солнце. После этого под ними разжигались небольшое костры, сложенные из плавуна, и мясо дополнительно коптилось. Приготовленное таким образом, оно могло храниться месяцами, что немаловажно во время длительных морских переходов.