Оловянные солдатики

— Неужели?

Голдвассера гипнотизировали крохотные белые кружочки на колене у Ребус — все новые и новые появлялись по мере того, как под самым его носом хлопья горячего пепла от сигареты прожигали нейлоновый чулок. Голдвассер понял, каково же приходится кролику под взглядом удава. Внезапно у Голдвассера появилось предчувствие, что через секунду — другую Ребус набросится на него, как на Чиддингфолда, запоет скабрезную песенку и повалит на пол. С трудом оторвав глаза от ее коленки, он поспешно вскочил и стал озираться по сторонам, ища предлога для бегства.

«Боже всемогущий! — подумала Ребус, испытывая главным образом прилив ужаса, — этот громадный буйный зверь сейчас набросится на меня прямо тут же».

Мгновенно ее одолел затяжной приступ кашля. «Психосоматический», подумала она, а недокуренный гвоздик выскочил у не изо рта и свалился в корзину для бумаг. Ребус и Голдвассер еще вываливали на пол содержимое корзины в поисках горящего окурка, когда вошел Ноббс с папкой под мышкой.

— Если только я не помешал вашей личной жизни, брат, сказал он Голдвассеру, — вы, может, сообщите, когда вы намерены и намерены ли вообще принять решение насчет папки «Парализованная девушка еще будет плясать».

— Сейчас же! — воскликнул Голдвассер. — Не уходите, Ноббс. Возьмите себе стул, Ноббс.

Позднее Голдвассер почувствовал, что заблуждался как дурак относительно всего эпизода, и убедился, что Ребус имела в виду лишь дружескую беседу. Он отправился к ней в лабораторию налаживать отношения, но не застал на месте. Скользя взглядом по предметам, разбросанным в ужасном беспорядке, дабы убедиться, что Ребус не затерялась среди всего этого хлама, он заметил на пульте отдельской вычислительной машины «Эджекс-IV» поздравительную открытку, размалеванную херувимами, колоколами и позолотой. На открытке было написано:

Моему родному крошке Эджексу.

Иногда ты бываешь гадким мальчишкой, но я все прощаю, потому что сегодня тебе исполнился ровно год. Очень люблю, крепко целую.

Мамочка.

Впоследствии ни Ребус, ни Голдвассер даже не заикались ни об одном из этих случаев.

17

Роман о Лизбет и Хоуарде Роу сунул в долгий ящик, собираясь поднатаскаться в этом деле по специально купленной «Энциклопедии сексуальных извращений». А тем временем он начал работу над бесхитростным комическим романом «Выбирай хахаля себе под стать».[16]

— В сущности, ничего особенного, — сказал он однажды Голдвассеру, когда тот заскочил среди дня узнать, как идут дела. — Просто, в общем, ну, о совершенно заурядных парнях.

— Как мы с вами? — спросил Голдвассер.

— Вот именно. В них нет ничего выдающегося. Их четверо, они только пьют вино и добиваются милостей совершенно заурядной девушки. Ее зовут Энни Булка.

— А их? Грэм Стендиш, Патрик Мелхиш, Дик Корниш и Джим Парриш?

— Нет… Патрик Корниш, Джим Стендиш, Дик Парриш и Грэм Мелхиш. Хотите взглянуть?

— Надо понимать, роман уже закончен?

— Нет. Пока готова только первая сцена совращения. Я решил: напишу-ка сначала все сцены совращения, а потом уже вставлю остальное.

— Это остроумно.

— Во всяком случае, здесь у меня Грэм Корниш… то есть нет, Патрик Парриш приводит Энни в свою однокомнатную квартирку. Надеюсь, вы разберете черновики. Я к тому, что вам вовсе не обязательно маяться, если в не хотите.

— Конечно.

— Но если вам действительно интересно…

— Ну да.

— Тогда скажите, что вы об этом думаете.

Голдвассер взял рукопись и прочитал: