Ольстер - истоки трагедии

Сопротивление Ольстера рассматривалось юнионистами как Севера, так и Юга в качестве гарантии против введения гомруля. По уверению Карсона, в случае успешного противодействия Ольстера гомруль — мертв, ибо он невозможен в Ирландии «без Белфаста и прилегающего к нему района»^{74}. Это убеждение лежало в основе деятельности ольстерских юнионистов.

Совпадение социально-экономического и политического водораздела с религиозным нашло отражение и в партийной структуре. Партийная система Ольстера использовала традиционный религиозный и национальный антагонизм, еще более усиливала религиозную вражду. Связь с религией характеризовала все ольстерские политические и общественные институты, от школы и системы образования до высшей администрации. В то же время церковь в Ольстере осуществляла значительные политические функции. Особенно это относилось к протестантской церкви. Как писала видная ирландская общественная деятельница начала века Аугуста Грегори, «ирландская церковь (протестантская епископальная. — Е. П.) представляла собой не столько религиозное, сколько политическое учреждение»^{75}.

Протестантская церковь была тесно связана с юнионистской партией посредством оранжистского ордена. Эта полуполитическая, полурелигиозная организация стала опорой юнионистов в борьбе против ирландского национально-освободительного движения. Структура ордена, состоящая из разветвленной по всей стране, хорошо налаженной сети оранжистских лож, была использована организаторами юнионистской партии. Юнионистские политики становились членами оранжистских лож, а руководство последними проникало в аппарат партии. Оранжизм с его воинствующей идеологией антикатолицизма стал неотъемлемым элементом юнионизма. С момента образования партии оранжисты оказывали ей всяческую поддержку, выступая против попыток введения гомруля. Где бы ни начиналась демонстрация гомрулеров, контрдемонстрация оранжистов объявлялась в тот же день, в тот же час, в том же районе. Лишь с помощью полиции удавалось предотвратить столкновения. На первом же митинге оранжистов в защиту унии в 1886 г. присутствовало 20 тыс. человек. Был принят ряд резолюций, отвергающих ирландский парламент и призывающих в случае его введения к сопротивлению силой. Одна из резолюций предписывала оранжистам «предпринимать необходимые шаги для сохранения Унии»^{76}.

Руководители ольстерского юнионизма в своем сопротивлении национально-освободительному движению руководствовались прежде всего соображениями материального порядка, ибо процветание земельных магнатов, промышленников и протестантского духовенства в Ольстере опиралось на союз с Англией. Определяя политику ольстерских юнионистов, один из лидеров движения, сын миллионера, владельца винокуренных заводов в графстве Даун, капитан Джеймс Крейг, прямо указывал: «Мы всегда стремились к самым тесным связям с Великобританией и сохранению имперского гражданства не только из соображений наличия общей расы, общего языка и чувства братства, но и исходя из материальной заинтересованности нашей страны и общего благополучия нашего народа. Мы считаем нашу судьбу неразрывно связанной с судьбой Великобритании. Эти связи я намерен сохранить»^{77}. Ольстерские юнионисты были удовлетворены существующим статус-кво. Их устраивал тот факт, что они составляли единое целое с протестантским обществом Соединенного Королевства и получали от этого «имперские преимущества», обеспеченные колониальным грабежом остальной части ирландского населения. В глазах ольстерской буржуазии гомруль ассоциировался с введением в Ирландии протекционистских тарифов, что нанесло бы смертельный удар ее интересам. Променять участие в британской торговле на перспективу монополии во внутренней торговле в бедной, аграрной стране казалось ольстерскому бизнесмену сумасшествием. И всякая попытка силой навязать это участие встречала яростное сопротивление с его стороны. Это обстоятельство широко использовали лидеры ольстерского юнионизма. В своих многочисленных выступлениях они умело использовали традиции и настроения ольстерских протестантов, разжигая их ненависть к попыткам любого изменения социального порядка, грозившим хотя бы несколько урезать их колониальные привилегии. «Мы не позволим никому, никакой группе людей, именуют ли они себя парламентом или правительством, отнять то, что мы считаем существенным для поддержки наших прав и привилегий», — заявил на одном из митингов Карсон^{78}.