Omara

Денновия огляделась вокруг и увидела лишь несколько сундуков, задрапированных толстыми пыльными простынями, и стол, заваленный старыми пергаментами. Она понятия не имела, что могут содержать эти пергаменты, поскольку их никогда не показывали, и не хотела это выяснять. Возможно, это были анатомические исследования, поскольку Морндарк очень интересовался такими вещами. На одной стене висела мельчайшая детальная схема человеческой руки, где каждая вена была прорисована идеально. Денновия с содроганием отвернулась от него. Рядом с пергаментами она увидела блеск стальных фрагментов странной формы, выкованных далеко под крепостью в ее печах. Говорят, что огни были невообразимо горячими и поднимались из самого центра Омары, хотя она задавалась вопросом, не отпугивает ли это любопытных.

Она открыла самый маленький из сундуков, затаив дыхание, как будто ожидая, что внутри что-то скрывается, но поднялась только пыль. Подняв лампу, она начала перебирать ее содержимое; большой кожаный мешочек, какой-то липкий и неприятный на ощупь, еще несколько стальных осколков, острых, как бритва, несколько толстых книг. Внизу находился предмет, который она искала, — длинная и тонкая деревянная коробка. Она почувствовала себя воровкой, когда вынула его и осторожно положила на стол. Она закрыла сундук и поставила лампу рядом с коробкой, глядя на нее так, словно не была уверена, что хочет следовать намеченному курсу. Но она так и сделала. Ее пальцы наткнулись на защелки коробки, и через мгновение она откинула тонкую крышку. Свет танцевал на содержимом, как на драгоценных камнях; но это были не драгоценности. Они были инструментами Мастера Стали, его величайшим сокровищем, ценившим для него больше, чем драгоценные камни и золото, и она знала для него больше, чем могла когда-либо иметь в виду. Она не хотела их трогать, но они очаровывали ее, манили, как это сделало бы опасное насекомое.

Их было дюжина, некоторые не крупнее иглы, самые большие — с нож, и хотя у некоторых были режущие кромки, способные, как она знала, одним прикосновением разделить человеческий волос, другие были на крючках или оканчивались крошечными когтями. , красиво оформленный, с движущимися частями, которыми могла манипулировать умелая рука. Никто, кроме Мастера Стали, никогда не пользовался этими инструментами, поскольку только он знал искусство подачи смертоносной стали. Эта операция была самой охраняемой загадкой в ​​Захолустье, и если Морндарк погибнет, секрет погибнет вместе с ним.

Денновия видела коробку и то, что в ней содержалось, только один раз, и, глядя на нее наполовину с удивлением, наполовину со страхом перед ее содержимым, она живо вспомнила тот первый взгляд. Морндарк привел ее сюда. Он ненадолго сделал ее своей постоянной спутницей, какой бы молодой она ни была, и в тот вечер они развлекались наркотиками, от которых у них кружилась голова и возникло похотливое желание. Они занимались любовью в комнате наверху, а затем Морндарк засмеялся и привел ее сюда, словно пьяный юноша, хвастающийся перед друзьями. Вместе, обнаженные, они вошли в эту темную комнату, и пока она, ошеломленная, стояла позади него, он открыл сундук. Он вытащил коробку так, словно держал в руках самый хрупкий кусок стекла, и она хихикнула, когда он прижался к ней губами, прежде чем положить ее на стол.

Она наблюдала за ним, как будто из другой комнаты: стоило ему поднять крышку, как будто он остался наедине со своими инструментами. Он говорил с ними, шептал им, так же, как он шептал ей, говоря вещи, которых она не могла слышать, но которые звучали как непристойности, слова похоти. Затем, очень медленно, он взял один из них и положил его на ладонь. Он провел пальцами по нему так же бесконечно осторожно, как по обнаженному телу Денновии, и она увидела, как его мужественность затвердела, когда он прошептал. Наконец он повернулся к ней, на его лице появилось странное выражение, его губы приоткрылись от удовольствия, и он двинулся к ней с похожим на нож инструментом. Не в силах пошевелиться, она ждала, зная, что, если он собирается вонзить его в нее, она не сможет сопротивляться. Но он этого не сделал: он коснулся ее волос сталью, показав ей лезвие, которое, словно шепот, прорезало ее локоны. Затем его свободная рука обхватила ее за талию и притянула к себе, жадно прижавшись губами к ее губам.

И только после того, как они соединились, она поняла, что он все время сжимал стальной инструмент; на его руках и на ее спине была кровь. Казалось, не имело значения, чьё. Не говоря ни слова, он так же бесконечно бережно убрал инструменты. Все еще молча, он повел ее обратно в главную комнату, как будто был совершен какой-то священный ритуал. Он вымыл их обоих, преображенных действием ниже. Он долго молчал, и в эту ночь больше не было занятий любовью. Больше он никогда не водил ее туда.