Омега

Между тем, наука, занявшая с конца XVIII века положение в обществе, прежде принадлежавшее Церкви, прошла тот же самый исторический путь, усугубленный своей изначальной безнравственностью. Ныне она, претендуя на роль «господствующей идеологии», находится в стадии закономерного маразма. Наука, как и любая кризисная система, полностью подчиняется знаменитому закону Паркинсона. Один из его симптомов – работа главным образом «на себя», стыдливо именуемая «фундаментальными исследованиями». Недоумение и скепсис пресекаются рассуждениями об истине, недоступной «профанам».

Не менее характерно неприятие всего, что не укладывается в уже готовые схемы. Соответственно идет отрицательный отбор, в ходе которого некомпетентная личность почти всегда будет предпочитаема человеку мыслящему и талантливому («принцип Питера»).

Все это, однако, не означает, что поиск истины ныне перешел к дилетантам. Большинство этих «самородков» отличаются от «жрецов» лишь еще более низким образованием и некоммуникабельностью, не позволившими им попасть в «касту».

Виноваты и люди, и система, но если человек в ряде случаев еще способен к перевоспитанию, то система «господствующего преступления» достойна лишь гибели. Пора вспомнить вольтеровское: «Раздавить гадину!»

ЧИСТИЛИЩЕ. 30 августа 2004 г. – 14 июля 1978 г., город Харьков.

Наверно, так и придется умереть… В который раз запрещаю себе так думать, только деваться некуда. Под рукой – чашка с водой, три таблетки на блюдце… Когда-нибудь мозг не выдержит, значит, последним, что я увижу, будет циферблат часов, стилизованный под старинную карту. Черные стрелки застыли, минутная лежит вдоль Северной Америки, часовая указывает прямо на полюс. 11.50, на дворе – солнечный день, но шторы плотно задернуты. Полумрак, полуночь…

Беленькая, желтенькая, черненькая. Три таблетки, три банана – как в старом мультфильме. «Я дракон Бойся-Бой!».

Запить водой, прикрыть глаза… Самый страшный момент, начало Погружения, начало моей очередной маленькой смерти.

Dream of the Past. Dearth in the Past.

Часы… Тик-так, тик-так. DP-DC… DP-DC… Death Certificate.

Почему все утро кажется, что я опоздал, что погружаться надо было вчера – рискнуть, наплевать на элементарную безопасность? Опоздать я не мог, все, что могло случиться в тот далекий год, уже случилось… Долго! Сегодня отчего-то долго. Наверно, мозг не устоял, взбунтовался. Мы влезли в Область Бога, в Его придел – нагло, не сняв сапог…

* * *

…Махнул рукой, привычно скользнул взглядом по зеленому покрывалу винограда, поглядел вверх, на низкие тяжелые тучи, почти цепляющиеся за крыши знакомой девятиэтажки.

С утра капало, сейчас перерыв, польет чуть позже. Я без зонтика, без плаща… И ладно, дождь летом – ерунда. Высохну!

Прошел десяток шагов, остановился. Оглянулся.

Вернуться?

Бабушка меня не поняла. Я… Не понял ее? Нет, понял, даже хотел согласиться, с тем, что она говорила, не поспоришь.

Спорить не стал, соглашаться тоже. Наверно, впервые в жизни.

Обиделась, конечно. А уж огорчилась – точно.

Увы, это только начало. Придется говорить с родителями, объясняться с научным руководителем, решать дела в деканате, чтоб ему провалиться с пятого этажа прямиком в подвал!

И ладно! Поговорим, объяснимся, решим. Первый уже шаг сделан, он, как известно, самый трудный.

Налево, к метро? Или направо, через мост, через горку, привычным пешедралом? Направо, конечно. Не пенсионеры, поди!

Дождь нагнал прямо посреди моста.

* * *

А не простудишься, молодой человек? Что за геройство – под дождем бегать? Мы же с тобой ненавидим романтиков!

Двадцать шесть лет и полтора месяца, контроль и управление – процентов восемьдесят, даже больше, Погружение только началось. Мой младший братец поговорил с бабушкой, теперь топает под дождем неведомо куда…

А как он вообще тут оказался? Его место в Песочине, на лопате, его курганы ждут!

Чувствовал, чувствовал! Потому и погрузиться решил, посмотреть, проверить. Письмо от Хельги… Надо был прочитать до конца. Что за чистоплюйство, ведь письмо адресовано мне!

Нет, не мне! В то далекое лето Хельги такого письма не писала.

Да что тут творится? Вот сейчас ка-а-ак перехвачу управление, ка-а-ак наведу орднунг! Будете все у меня скучные да вялые!..

Стоп! Не спеши, разберись сперва. Беги, беги, молодой человек, только по сторонам смотри, когда улицу переходишь. Как бабушка в детстве учила: сначала налево, потом направо…

Сигареты хоть купил?

* * *

Хельги ждала у подъезда под бетонным козырьком, вокруг которого набухали лужи. Не выдержал, скользнул взглядом по циферблату своих пластмассовых. Надо же!

– Чудо Маниту! Ты сегодня не опоздала!

– Здравствуй, Эликен. Ты промок, ты…

Ее губы… Хорошо, что вокруг пусто, ливень всех разогнал, никто не таращится. А если бы таращились? Пусть себе!

– Эликен, Эликен…

Перевела дыхание, закрыла глаза.

– Теперь и я мокрая. Какой сильный дождь! Не повезло.

– Исключительно повезло! – улыбнулся я, чуть отодвигаясь. – Если бы не дождь, не бы отпустили из Песочина.

– И ты бы не приехал?

– Приехал.