Омерта

Катерина, безутешная вдова, целый год провела в трауре, регулярно посещая церковь. Потом в одну из суббот пошла исповедоваться к отцу Сигузмундо. А когда тот вышел из исповедальни, на глазах у всех заколола его кинжалом мужа.

Полиция посадила ее в тюрьму, но это было меньшее из зол. Потому что босс мафии приговорил Катерину к смерти.

Асторре, широко раскрыв глаза, повернулся к Катерине:

— Ты действительно его заколола, тетя Катерина?

Катерина с улыбкой смотрела на него. В его взгляде читалось любопытство, но не страх.

— Ты должен понимать почему. Не потому, что он убил моего мужа. На Сицилии мужчины всегда убивали друг друга. Но отец Сигузмундо был лживым священником, убийцей в сутане. Он не имел права отпускать грехи, отправлять души в последний путь. С какой стати бог будет слушать такого человека? Поэтому мой муж не просто умер. Стараниями отца Сигузмундо ему закрылась дорога в рай, и он отправился в ад. Люди не понимают, когда надо остановиться. Есть вещи, делать которые никак нельзя. Поэтому я и убила священника.

— А как ты оказалась здесь? — спросил Асторре.

— Потому что дон Априле заинтересовался этой историей, — ответила Катерина. — И, естественно, все уладил.

Асторре повернулся к дяде.

— В городе меня уважали, — продолжил тот. — С властями удалось договориться в первую очередь. Церковь не хотела привлекать внимания к продажному священнику. Босс мафии оказался упрямцем и не пожелал отменять смертного приговора. Его нашли с перерезанным горлом на кладбище, где находилась могила мужа Катерины, а весь его клан уничтожили. К тому времени я проникся к Катерине самыми теплыми чувствами и назначил ее своей домоправительницей. И последние девять лет считаю месяцы, проведенные в Сицилии, лучшими в своей жизни.

Асторре слушал, как зачарованный. Ел оливки и выплевывал косточки.

— Так Катерина — твоя подружка? — спросил он.

— Разумеется, — ответила Катерина. — Тебе двенадцать лет, ты уже должен все понимать.

Я живу под его защитой, как его жена, и выполняю положенные жене обязанности.

Асторре показалось, что он заметил на лице дяди смущение, чего не случалось ни до, ни после.

— А почему вы не поженитесь? — спросил он.

— Я никогда не покину Сицилию. Здесь я живу, как королева, и твой дядя очень щедр ко мне.

Тут все мои друзья, родственники, сестры, братья, кузены. А твой дядя не может жить на Сицилии. Поэтому мы можем проводить вместе только один месяц.

Асторре повернулся к дону Априле:

— Дядя, но ты можешь жениться на Катерине и жить здесь. Я останусь с тобой. Я не хочу уезжать с Сицилии.

Катерина и дон Априле рассмеялись.

— Послушай меня, — заговорил дон. — Мне пришлось потратить немало усилий, чтобы остановить вендетту против Катерины. Если мы поженимся, старая вражда вновь проснется. Они могут смириться с тем, что Катерина моя любовница, а не жена. Нас это тоже устраивает, мы счастливы и свободны. Опять же, мне не нужна жена, которая отказывается принимать мои решения. Так что, раз она отказывается покинуть Сицилию, я ей не муж.

— И это был бы позор. — Катерина поникла головой, из глаз потекли слезы.

Асторре ничего не понимал.

— Но почему? — спросил он. — Почему?

Дон Априле вздохнул. Затянулся сигарой, отпил анисовой.

— Ты должен понять. Отец Сигузмундо был моим братом.

Асторре помнил, что их объяснение его не убедило. Романтизм ребенка не позволял ему поверить, что двоих людей, которые любят друг друга, могло что-то остановить. И только теперь он осознал, какое тяжелое решение пришлось принимать его дяде и тете. Если бы он женился на Катерине, все родственники дона стали бы его врагами. Конечно же, они знали, что отец Сигузмундо был злодеем, но родная кровь искупала все грехи. А такой человек, как дон, не мог жениться на убийце своего брата. Катерина не могла просить о такой жертве. А если она подозревала, что дон каким-то образом причастен к убийству ее мужа? Однако они оставались рядом вопреки понятиям, впитанным с молоком матери.

Но он находился в Америке, не в Сицилии.

И на исходе ночи Асторре принял решение. Утром позвонил Николь.

— Я заеду за тобой, и мы вместе позавтракаем.

А потом заглянем к Силку в нью-йоркское отделение ФБР.

— Дело серьезное, так? — спросила Николь.

— Да. За завтраком все расскажу.

— Ты договорился о встрече? — спросила Николь.

— Нет, это твоя работа.

Часом позже они завтракали в ресторане роскошного отеля, славящегося широко расставленными столами, дабы посетители могли беседовать, не беспокоясь о том, что их подслушают.

Николь предпочитала плотный завтрак, позволяющий запастись энергией на целый рабочий день. Асторре ограничился стаканом апельсинового сока и чашечкой кофе. Вместе с корзинкой рогаликов они обошлись ему в двадцать долларов.

— Просто грабители, — с улыбкой пожаловался он Николь.

— Ты платишь за атмосферу, — Николь шутку не восприняла. — Импортную скатерть, салфетки, приборы. Так что случилось?

— Я хочу выполнить свой гражданский долг.