Омерта

— Блестящая работа, Тиммона. Мы в тебе абсолютно уверены. Но его надо убирать как можно быстрее.

После совещания семья Априле и Асторре отправились ужинать в ресторан «Патинико», где, кроме общего зала, были и отдельные кабинеты.

Принадлежал ресторан давнему другу дона.

— Думаю, вы все справились с ролью, — сказал им Асторре. — Убедили их, что ваше мнение не совпадает с моим.

— Наше мнение не совпадает с твоим, — процедил Вэл.

— Почему мы должны участвовать в этой игре? — спросила Николь. — Мне это решительно не нравится.

— Эти люди, возможно, приложили руку к смерти вашего отца, — ответил Асторре. — Я не хочу, чтобы они решили, что чего-то добьются, причинив вам вред.

— И ты уверен, что нейтрализуешь их попытки разобраться с тобой? — спросил Маркантонио.

— Нет, нет, — запротестовал Асторре. — Просто я могу безо всяких проблем уехать из Нью-Йорка на месяц, два, три. Спрячусь в Северной или Южной Дакоте, и пусть они попробуют меня найти. — Его широкая, убедительная улыбка могла обмануть многих, но не детей дона Априле. — Дайте мне знать, если они выйдут на кого-то из вас.

— Мне неоднократно звонил детектив Ди Бенедетто, — сообщил Валерий.

На лице Асторре отразилось удивление.

— Зачем он тебе звонил?

Валерий усмехнулся.

— Когда я служил в разведке, у нас такие звонки назывались «А что ты знаешь?». Кто-то хотел поделиться с тобой информацией или помочь в каком-то деле. Но на самом деле их интересовало, как идет расследование, которым ты занимался. Вот и Ди Бенедетто вроде бы звонил для того, чтобы держать меня в курсе тех действий, которые предприняты полицией для розыска убийц отца. Но при этом задавал вопросы о тебе, Асторре. Почему-то он к тебе неравнодушен.

— Мне это льстит. — Асторре улыбнулся. — Должно быть, где-то услышал, как я пою.

— Едва ли, — вмешался в разговор Маркантонио. — Ди Бенедетто звонил и мне. Сказал, что у него есть идеи для полицейского сериала. Для копов на TV всегда найдется место, поэтому я попросил его поделиться со мной своими идеями. Но он прислал мне какую-то ерунду. Сериал лишь предлог. Он приглядывает за нами.

— Это хорошо, — кивнул Асторре.

— Асторре, ты хочешь, чтобы они взяли на мушку тебя, а не нас? — спросила Николь. — Но это же очень опасно. От этого Граззеллы у меня мурашки по коже бегут.

— Я его хорошо знаю, — ответил Асторре. — Очень здравомыслящий человек. А твой генеральный консул — дипломат от бога. Он сможет держать Тулиппу под контролем. Кто меня беспокоит, так это Портелла. Он так глуп, что запросто сподобится заварить кашу, — голос его оставался ровным и спокойным, словно речь шла о рутинных делах.

— И сколько это будет продолжаться? — спросила Николь.

— Дайте мне несколько месяцев. Обещаю вам, что тогда мы придем к общему решению.

Валерий холодно глянул на него.

— Асторре, ты всегда был оптимистом. Если бы ты служил в разведке под моим началом, я отправил бы тебя в пехоту, чтобы спустить с небес на грешную землю.

Обед прошел в мрачной атмосфере. Николь то и дело поглядывала на Асторре, словно пыталась что-то прочитать на его лице. Валерий, несомненно, не верил, что у Асторре что-нибудь получится.

Маркантонио не отрывал глаз от тарелки. Наконец Асторре поднял стакан вина и радостно воскликнул:

— Вы сегодня какие-то грустные, а напрасно! Нас ждут веселые времена. Выпьем за вашего отца.

— За великого дона Априле, — с горечью бросила Николь.

Асторре улыбнулся, кивнул:

— Да, за великого дона.

Во второй половине дня Асторре любил проехаться верхом. Сбросить усталость, нагулять аппетит перед обедом. Если с ним была женщина, он всегда уговаривал ее составить ему компанию.

Если она не умела ездить верхом, он ее учил. Если не любила лошадей, прекращал с ней встречаться.

В поместье сквозь лес для него проложили специальную тропу. Он обожал щебетание птиц, шебуршание маленьких зверьков, редкую встречу с оленем. Но больше всего ему нравилось одеваться для прогулки. Яркая красная куртка, коричневые сапоги для верховой езды, хлыст в руке, которым он никогда не пользовался. Охотничье кепи из черной замши. Он улыбался, глядя на свое отражение в зеркале, представляя себя английским лордом.

Он спустился вниз, прошел в конюшню, где стояли шесть его лошадей, довольно улыбнулся, увидев, что конюх Альдо Монца уже взнуздал одного из жеребцов. Вскочил в седло и медленным шагом пустил жеребца к тропе. Чуть прибавив скорости, нырнул под полог желтых и красных листьев, освещенных лучами заходящего солнца.

Солнечный свет золотил усыпавшую тропу листву. Копыта лошади взбивали ее, от листвы поднимался легкий запах прели. Асторре увидел кучку навоза, проскочил мимо, свернул на развилке на тропу, ведущую вокруг дома. С опавшей листвы словно сбросили золотой покров.