Омикрон-4

Тяжелый, пропитанный сыростью, но вместе с тем со стойким запахом гари и дыма, казалось, пронизывал легкие насквозь. Противогазы не требовались, но почему-то именно сейчас, после случившегося меня словно точило изнутри – ну не могу я больше этим дышать. Легкие раздражал этот пропитанный смертью воздух, выворачивал. Когда об этом не думаешь – становилось легче, но не существенно.

Неожиданно на меня скопом навалилось все то, что уже произошло ранее. Впрочем, это должно было произойти.

Смерть Дмитрия, Ската, Андрея. Подполковника Шевченко, профессора Серова.

Сам не зная почему, я вдруг подумал о Вильгельме Штрассе. Затем, о его сыне Юргене. Ведь я ничего не знал об их судьбе, а спросить никого не успел. Да и вообще, забыл об этом.

Помниться, что когда наш «Боевой Крот» загорелся и вышел из строя, опасавшийся наказаний урод Антонов, взяв Катюху в заложники, скрылся с ней в туннелях. И раз она была жива, находясь там, у безопасников, значит, он ее отпустил? А куда же он делся сам?

Старший Штрасс, находясь в «Гамме-3» вместе с Бульдогом, наверняка остался там, под завалами. Кажется, именно комплекс генетических лабораторий пострадал от системы экстренного уничтожения больше всего...

Затем мысли сами собой переключились на Прометея, Тишину и Мрака, полковника Зимина.

Последний заслуживал смерти, но все же был пешкой. Крупной пешкой – танцевал под дудку Штрасса, а считал, что ведет собственную игру.

Майор Доронин. Советский офицер, с честью взявший на себя организацию выживших жителей «Астры-1», когда пали гермоворота. Я вспомнил, как он отпустил нас всех, а сам, израненный, истекающий кровью, попросив прощения, отправился обратно, куда-то во тьму.

Тот потоп, заставший врасплох обитателей «Командного бункера». Затем наша совместная оборона «Жилого бункера № 15». Орды изголодавшихся крыс, желающих насытиться человеческим мясом.

Павел Караваев. Дезертир, старик Черепанов. Елена Андреевна – жена подполковника. Профессор Германов.

На последнего я злился особенно сильно, но это уже была не слепая злость. Случившегося уже не вернуть, не изменить.

- Макс! – голос Лебедева вырвал меня из воспоминаний.

- Что? – я посмотрел на него рассеянным взглядом.

- Куда идти?

А что мне ему ответить? Что я ни черта не знаю? Что мы давно заблудились и теперь ползаем по техническим туннелям, сами не зная где и на какой глубине? Под нами все еще что-то горело, но где это самое «под нами»?

Нас преследовало существо, жаждущее убивать. Убивать потому, что этим качеством его наделили генетики, в чьи головы пришла идея воссоздать это. Мы слепы, дезорганизованы, морально подавлены. Про усталость я молчу – это как вытекающее.

И я – кусок мяса, напичканный дорогостоящей экспериментальной химией, который просто запихали в экзоскелет и отправили вниз. Ну как отправили – предварительно прошлись по мозгам, подготовив почву. Долг, необходимость помочь. Сыграли на чувствах. Пообещали чего-то там.

- Не знаю, – выдохнул я, смерив майора таким взглядом, что его можно было расценивать как угодно. – Костолом, если и жив, сам о себе позаботиться. Уже не раз он вылезал из такой задницы, где любой другой склеил бы ласты и просто сидел, ждал смерти. А этот...

- Куда нам идти? – перебил Лебедев, глядя мне в глаза. – Макс!

- Да откуда я знаю? – меня прорвало.

Я вскочил с места. Сервопривод жалобно скрипнул, зажужжал.

Ударил кулаком в стену так, что чуть кости не затрещали.

- Я, чтоб ты знал, просто студент. Студент сука-а! Мы играли в пейнтбол, лазили по заброшенным местам. Да, проникали на запретные территории и брошенные объекты. Да, активный спорт, подготовка – все это ерунда.

Лебедев молчал, глядя на меня с едва сдерживаемым терпением.

- Я проклял тот день, когда скотина Штрасс подошел к нам в фойе университета и завел разговор о метро. Показал дневник, который Андрей зачем-то выкрал. Думали, нас ждет веселое приключение. Мы нашли этот брошенный ракетный комплекс, спустились вниз. И не смогли подняться обратно. Дальше был только страх, ужас. Боль, страдания. Постоянная игра со смертью. Эти крысы, черви. Остатки советских войск. Потом наемники. Комплекс «Гамма-3», пауки, сколопендры. Смерть друзей. Затем проклятая «Лямбда». Потом «Заря». Зачем вы достали меня со дна той шахты, а? Обожженного, с переломами и травмами? Просто дали бы подохнуть. И все. Все бы закончилось.

Подполковник снова промолчал, а Болотов добавил.

- Не закончилось бы...

- У меня ведь и родных близких нет, – эти слова дались мне особенно тяжело. - Все уже умерли. Только друзья оставались, а теперь, и многих из них уже нет.

Несколько секунд я молчал.

- И все из-за этого! – неопределенно махнув руками по сторонам, я обессилено упал обратно на обломок бетона и опустил голову. Экзоскелет жалобно захрустел механизмами.

- Мы хотели спасти ваших людей, а кто теперь поможет нам?

- Я понимаю, – через силу выдавил из себя подполковник. Он и сам осознавал, как жалко это звучит. А может и не понимал.

Эмоции немного схлынули. Теперь я говорил тише.