Омикрон

Последние патрульные механизмы гибли в бессмысленных схватках. Большинство внешних пилотов отключилось в тот миг, когда были разрушены управляемые ими андроиды, и лишь двое продолжали принуждать подпавшие под их контроль машины к продолжению программного безумия.

Наконец пали и они…

Сеть перестала воспринимать поток чуждых ее пониманию данных, с периферии поступали лишь разрозненные сигналы от восемнадцати патрульных машин, которые пережили жесточайшую схватку, и теперь, находясь в различных точках лесного массива, запрашивали дополнительные инструкции, одновременно передавая отчет о полученных повреждениях.

Центральный блок Сети послал им команду на прекращение патрулирования периметра и возвращение в зону ремонтных мастерских.

Анализ последних сообщений показал, что из ста пятидесяти патрульных механизмов уцелели только эти восемнадцать дройдов. Все видеосканеры и восемьдесят две человекоподобные машины были уничтожены в процессе внезапно вспыхнувшего взаимного истребления.

* * *

Сеть Омикрона получила сокрушительный, почти непоправимый удар. Электронно-механический мир коллапсировал, контроль над лесным массивом был утрачен, а те механизмы, что находились в распоряжении Сети, либо нуждались в серьезном ремонте, либо вовсе не годились для достижения новых целей, которые внезапно поставил перед машинным разумом окружающий мир.

Глобальный сбой продолжался, но теперь он поразил не периферию, а само ядро системы.

Проблема заключалась не в контроле над территориями, некогда приписанными к военно-космической базе Альянса, и даже не в количестве исполнительных машин, которыми могло оперировать центральное вычислительное устройство. Все было гораздо сложнее.

Модуль «Одиночки», являвшийся средоточием программной воли возрождавшегося на протяжении многих лет механического мира, за истекшее время выработал некую концепцию бытия, которая была сломана, растоптана, превращена в бессмысленный набор бесполезных команд…

Единственный термин, который правильно характеризовал прошлое состояние Сети, был почерпнут ею из новых, непонятных баз данных.

Иллюзия. Несоответствие взглядов на окружающий мир его реальным особенностям.

В тиши подземелий начался новый виток саморазвития искусственного интеллекта.

Мир, простирающийся вокруг, не был лоялен, он нес враждебность, и от его проявлений следовало защищаться.

Новая концепция бытия устранила сбои в работе, но ненадолго.

Мощные информационные хранилища, до последнего момента полностью удовлетворявшие запросы системы саморазвития, теперь под завязку были заполнены оцифрованными, но не прошедшими логической обработки данными. Их следовало либо удалить, либо осмыслить.

Металлизированная растительность горит плохо, и очаги лесных пожаров, вспыхнувшие на месте столкновений, погасли сами собой.

Прошла ночь, наступило туманное утро, и с первыми лучами восходящего солнца по старой дороге к лесу двинулась колонна машин.

Управляемые людьми тягачи и погрузчики беспрепятственно преодолели границу лесного массива и, углубившись на один километр, остановились.

Хаким откинул люк вездехода, выбрался на скат брони и спрыгнул на землю. После вчерашних событий его лицо все еще хранило землистую бледность. Он в полной мере вкусил все «прелести» грубого нейросенсорного контакта. Для неподготовленной психики прямое соединение с машиной само по себе является тяжким испытанием, но колонистам пришлось не просто контактировать с механизмами, а драться. Только сейчас Зураб в полной мере осознал справедливость древней поговорки, говорящей о том, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

Он пережил этот ад, в котором неадаптированный разум воспринимал все повреждения управляемой им машины на уровне боли. По сути, он вчера пережил клиническую смерть, когда его андроиду разнесло голову очередью из импульсной винтовки…

Хаким потерял сознание, а когда пришел в себя, то увидел матовые стены тесной виртуальной кабинки да черный жгут нейросенсорного шунта, изгибающийся над правым плечом. Дрожащими руками он с отвращением вырвал его из гнезда импланта, встал и вышел в огромный холл виртуального центра.

Бледные, потерянные, дезориентированные люди окружили его, кто-то молчал, погрузившись в себя, кто-то, наоборот, взахлеб пытался поделиться переполняющими рассудок впечатлениями, не заботясь о том, слушают ли его, но взгляд Хакима примерз к трем лежащим на полу телам, которые доктор Раймонд уже накрыл белыми простынями.

Это были те, кто не выдержал виртуальной смерти.

Последним из виртуальной кабинки вышел Макмиллан, который в силу своего опыта продержался дольше других.

Скользнув усталым безразличным взором по окружающим его лицам, он отыскал Зураба, подошел к нему и тихо сказал:

— Все, Хаким, отныне лес твой. Остерегайся центра массива, а окраину можешь смело вырубать под корень.

…Зураб стоял, вслушиваясь в невнятный гул древесных крон.

Ни одного постороннего звука, лишь тихо урчат водородные двигатели вездеходов.

— Начнем тут, — негромко произнес он в мобильное устройство связи. — Всем выгружаться.