Омикрон

Зал, в котором они находились, был столь огромен, что не имел видимых границ. Решетчатые палубы нависали одна над другой, по мощным опорам, пронзающим горизонтальные уровни, тянулись толстые кабели питания и черные, изолированные от помех внешнего мира жгуты оптико-волоконных интерфейсов. Криогенные камеры выстраивались бесконечными рядами, подсвечивая огромное внутреннее пространство колониальной сферы приглушенным сиянием стерилизующего ультрафиолета; кое-где в голубоватом сумраке виднелись огни промежуточных терминалов. Более всего это напоминало исполинскую гробницу, где в ледяной тиши застыли триста тысяч непрожитых жизней.

— Объясните мне суть процесса, док. — Табанов повернулся к Волкошину. — Я знаю, что криогенная камера лишь замедляет процессы метаболизма, позволяя человеку провести определенный промежуток времени в глубоком сне, верно?

— Да. Стандартная аппаратура криогенного зала работает именно так. Мне пришлось несколько усовершенствовать ее, внедрив в каждую камеру зародышевый модуль. Это было нетрудно, учитывая, что в моем распоряжении находится более тысячи андроидов. Они идеальные, не знающие усталости и не задающиеся никакими вопросами помощники.

— Меня интересует сам процесс.

— Да, я понимаю… — Волкошин облокотился о выступ компьютерного терминала одной из криогенных камер. — Сначала происходило искусственное оплодотворение, первичный рост зародыша до семимесячного возраста, как в обычном биоинкубаторе, — пояснил он. — Затем, когда ребенок начинал самостоятельно дышать, эта аппаратура отключалась, и младенец до годовалого возраста рос внутри криогенного комплекса без активации низкотемпературных процессов. Когда им всем исполнился годик, я подключил искусственный сон при минимальном замедлении метаболизма. Их организмы росли, формировались до десятилетнего возраста, и только тогда я активировал встроенные в каждую камеру устройства нейросенсорного контакта, которые через височный имплант ребенка соединяли мозг каждого с глобальной компьютерной сетью шести колониальных транспортов. С этой поры они начали развиваться не только физически, но и умственно. Благодаря компьютерным технологиям информация легко усваивалась их разумами…

— Один бесконечный, затянувшийся на годы информационный сон?

— Да… — согласился с таким сравнением Волкошин. — Конструкция криогенных камер полностью удовлетворяет физические потребности тела, питая его, массажируя и развивая мышцы, а виртуальная среда, в которую погружен их разум, формирует полноценные личности. Они живут, не осознавая того, что спят. Их души чисты, а разум несет прогрессивные знания. Не трогайте их… — внезапно взмолился Волкошин.

— Я уже обосновал вам причины, по которым прилетел сюда, — жестко оборвал его Табанов. — Не мы начали эту войну, но нам выпало бремя завершить ее… — тяжело добавил он, глядя в синеватую мглу огромного криогенного зала. — Я устал повторять вам, Вячеслав Андреевич, что выбора у меня нет. Видели моего адъютанта?

Волкошин кивнул. Полковник Штейнер произвел на него еще более неприятное впечатление, чем сам Табанов, в действиях которого, помимо неизбежной жестокости, все же присутствовала толика здравого смысла.

— Все мы отравлены войной, наши разумы и души, в отличие от них, — Табанов кивнул на крионические ячейки с заключенными в них телами подростков, — черны, как ночь… Если Штейнер узнает, что на самом деле я замыслил нарочно проиграть эту затянувшуюся бойню, чтобы сохранить остатки Человечества и не допустить геноцида населения колоний силами кибернетических соединений Альянса, он первым наступит мне на горло.

— Вы сдержите свое обещание, адмирал? Будет ли у меня время для повторения эксперимента?

— У вас будет все. Планета, на которую вы отправитесь, лежит в секторе неосвоенного космоса. База надежно замаскирована и защищена. Я передам в ваши руки все полномочия для контроля над биологическим сектором, который по моему приказу укомплектован самым совершенным оборудованием. Более того, я не пошлю с вами ни одного человека, который мог бы вмешаться в процесс роста новых поколений, как это сделал я. Документы относительно дислокации планеты будут уничтожены. Такие условия приемлемы?

— Да… — мрачно ответил Волкошин. — Если я когда-нибудь смогу позабыть, что послал на смерть два миллиона своих детей, — едва слышно добавил он.

Табанов устало посмотрел на ученого, потом перевел взгляд на заряженные в обойму информационные кристаллодиски, с которых в разум подростков закачивалась информация.

Курс общей истории Человечества…

Кибернетические системы современности.

Духовность и нравственность. История религий.

Основы этики.

Дисков было множество…