Омикрон

Правдой было и то, что львиная доля нелегальных сделок заключалась в задних комнатах этих заведений, но попасть туда мог далеко не каждый.

У Кущина, например, не было на это никаких шансов. Зато у него имелись наличные деньги и неприятности, которые он собирался на время утопить в известном количестве спиртного.

Переступив порог «Клуба Пилотов», он очутился в длинном пеналообразном помещении. Низкие перегородки делили его на отдельные закутки со столиками на четыре-шесть персон. В воздухе плавал густой табачный дым, в котором терялись более тонкие ароматы эреснийской травы и экзотичной, весьма дорогой земной марихуаны.

Сориентировавшись в сумраке, Кущин отыскал глазами свободный столик, расположенный подальше от центрального подиума, где демонстрировался скверный стриптиз.

На языке пилотов окружающая его обстановка называлась «настоящей жизнью», здесь не жаловали тех, кто предпочитал семейственность и городской уют, но Вадим давно понял, что подобное отношение к более умеренным собратьям по профессии является не чем иным, как формой злой зависти к чьей-либо состоявшейся судьбе.

Настроение у него было настолько скверным, что, когда подошел официант, Кущин отказался от предложенных дежурных блюд, решив надраться натощак.

Этому было две причины: во-первых, спиртное быстрее оглушит мозг, а во-вторых, после памятного инцидента на Омикроне у впечатлительного Вадима не ладилось с желудком…

Он полностью погрузился в свои невеселые мысли, когда рядом с ним внезапно раздался громкий, картавый голос, задавший чисто риторический вопрос:

— Свободно?

Кущин поднял голову, но незнакомец, не дожидаясь ответа, уже садился напротив Вадима.

Выглядел он вполне заурядно. Типичная, неброская одежда, никаких знаков различия или наград, вот только кожа смуглая, цвета крепко заваренного чая, да черты лица слишком сухощавы…

— Почему не кушаешь? — Незнакомец весело сверкнул глазами на Вадима. — Денег нету?

Странный у него акцент, — машинально отметил про себя Кущин, воздержавшись от комментариев.

В этот момент ему принесли заказ.

Лицо незваного гостя вдруг расплылось в широкой улыбке. Зубы у него были здоровые, белые, но мелкие, словно у хищных рыб в кьюиганских водоемах.

— Пьешь? — продолжая улыбаться, спросил он. — Горе у тебя?

— Слушай, вали отсюда, — угрюмо предложил ему Кущин.

— Почему «вали»?

— Потому что я тебя не звал.

Глаза незнакомца внезапно сверкнули недобрым огоньком, но этот блеск тут же погас.

— Зачем обижаться. Давай знакомиться. Вместе кушать будем. — Он протянул руку через стол. — Зураб Аль Хаким.

У Кущина была одна отвратительная черта характера, о которой он знал, но ничего не мог с ней поделать: Вадим необъяснимо робел перед самоуверенными людьми, а когда вместо уверенности он ощущал неприкрытую наглость, то его робость пропорционально принимала форму страха.

Проще всего было взять выпивку и пересесть за другой столик, но он не смог сделать даже этой малости. Вместо достойного отступления он пожал узкую чуть влажную ладонь Аль Хакима и буркнул в ответ:

— Кущин… Вадим.

Так состоялось их знакомство.

* * *

Через четверть часа, когда первая доза спиртного уже впиталась в кровь, вызвав легкое головокружение и чувство нездоровой, ничем не обоснованной эйфории, они все же разговорились. Вернее, это у Вадима развязался язык, потому что его сотрапезник и не думал закрывать рот, успев задать Кущину с десяток провокационных вопросов.

Чуть захмелев, Вадим сам начал расспрашивать Хакима, причем менее искусно, чем это делал сам Зураб:

— Откуда ты такой взялся? — опрокинув третью стопку, поинтересовался он, глядя на Аль Хакима помутневшими глазами.

— Ты не знаешь моей планеты, — не изменив своему деланому радушию, ответил тот. — Никто не знает. Даже я сам.

— Так бывает? — усомнился Вадим.

— Война, — пожал плечами Зураб.

— Беженец, что ли?

— Нет. — Хакиму незадолго до этого принесли дежурное блюдо, и теперь он говорил с полунабитым ртом, пытаясь разжевать синтетическое мясо. — Корабли Альянса нашли мой мир. Звали людей сражаться, обещали много земли и денег. Отец поверил и пошел воевать.

— И где он сейчас?

Зураб пожал плечами:

— Может, умер, может, сидит в Форте Стеллар… Я не знаю. От матери я слышал, что мир, в котором он родился, называется Ганио, его согревает жаркая звезда Халиф, значит, я — ганианец.

— Полукровка, — язвительно дополнил Вадим.

— Ну и что? — Хаким и не думал обижаться. — Лучше скажи, зачем пьешь?

Вадим достал сигареты и закурил, откинувшись на жесткую спинку ободранного кресла, привинченного к полу во избежание инцидентов.

— С работы выперли… — буркнул он.

— А кем работал?

— Вторым пилотом на «Элизабет-Сигме».

— Контрабанда?

Кущин пожал плечами.

— Да вроде того, — ответил он, подумав, что никто не мешает ему подмочить репутацию этого жирного Донована. Да и выговориться после выпитого ему вдруг захотелось так страстно, будто жгло под языком.

* * *

Аль Хаким выслушал сбивчивый рассказ полупьяного пилота с неподдельным вниманием, лишь изредка перебивая его уточняющими вопросами.