Омлет по-византийски (сборник)

«Carissimo,[86] – было написано в нем. – Я все думаю, сможешь ли ты сделать это: от тебя потребуется смелость. Не забудь про драгоценности. Это частность, но именно частности меньше больше интересуют

Вечно твоя Клотильда.

P. S. Твоя мать не должна знать о моем существовании. Если она будет спрашивать, поклянись, что ты никогда не слышал обо мне».

Миссис Хизант давно уже усердно просматривала письма Берти в поисках следов его возможного беспутства или юношеских увлечений, и наконец-то великолепный улов оправдал подозрения, стимулировавшие ее исследовательское рвение. То, что некто, называющий себя экзотическим именем Клотильда, пишет Берти и при этом использует изобличающую приписку «вечно», будоражило само по себе, не говоря уже об ошеломляющем упоминании о драгоценностях. Миссис Хизант вспомнила, что в некоторых романах и пьесах драгоценности играли главную и волнующую роль, а здесь, под крышей ее собственного дома, у нее, так сказать, прямо на глазах, ее собственный сын разыгрывает интригу, в которой драгоценности – всего лишь любопытные «частности». Берти должен был явиться через час, но дома были его сестры, на которых любительница поскандалить незамедлительно отвела душу.

– Берти попал в сети авантюристки! – кричала она. – Ее зовут Клотильда, – прибавила она, полагая, что они с самого начала должны знать худшее.

Бывают случаи, когда замалчивание темных сторон действительности идет молодым девушкам скорее во вред, нежели во благо.

К тому времени, когда Берти вернулся, мать высказала все возможные и невозможные предположения касательно его позорной тайны. Девушки ограничились высказыванием того мнения, что их брат скорее слабоволен, чем порочен.

– Кто такая Клотильда? – такому вопросу был подвергнут Берти, когда он едва переступил порог дома.

Его отказ признаться в знакомстве с названным лицом был встречен приступом презрительного смеха.

– Хорошо же ты выучил урок! – воскликнула миссис Хизант.

Однако когда она поняла, что Берти не собирается проливать свет на сделанное ею открытие, ирония уступила место яростному негодованию.

– Обеда не получишь, пока во всем не сознаешься! – бушевала она.

В ответ Берти устроил импровизированный банкет, принеся все необходимое из кладовки и запершись в спальне. Его мать то и дело подходила к запертой двери и, громко крича, учиняла допрос с настойчивостью человека, который полагает, что если все время задавать один и тот же вопрос, то в конце концов на него последует и ответ. Берти не сделал ничего, чтобы это предположение подтвердилось. Миновал час безрезультатных односторонних переговоров, когда в почтовом ящике появилось еще одно письмо, адресованное Берти и помеченное словечком «лично». Миссис Хизант налетела на него, точно кошка, которая только что упустила мышку, но неожиданно удостоилась второй. Если она собралась сделать очередные открытия, то, без сомнения, не была разочарована.

«Ты все-таки сделал это! – без предисловий начиналось письмо. – Бедная Дагмар. Теперь, когда с ней покончено, мне ее почти жаль. Все прошло замечательно, шалун, слуги думают, что это самоубийство, и шума не будет. Лучше не трогай драгоценности, пока не проведут дознание.

Клотильда».

Все, что миссис Хизант дотоле производила в смысле извлечения из груди воплей, было без труда превзойдено, когда она взбежала наверх и принялась яростно колотить в дверь комнаты сына.

– Мерзкий мальчишка, что ты сделал с Дагмар?

– Ну вот, теперь еще и какая-то Дагмар, – огрызнулся он. – Следующей будет Джеральдина.

– И это после всех моих усилий удерживать тебя по вечерам дома, – всхлипывала миссис Хизант. – Бесполезно пытаться что-то скрыть от меня – письмо Клотильды говорит обо всем.

– Оно говорит о том, кто она такая? – спросил Берти. – Я так много слышал о ней, что хотел бы хоть что-то узнать про нее. Я серьезно говорю – если ты будешь продолжать в том же духе, я вызову врача. Мне все время читают морали неизвестно из-за чего, но о гареме разговора еще не было.

– А эти письма тоже воображаемые? – вскричала миссис Хизант. – Что ты скажешь насчет драгоценностей, Дагмар и предполагаемого самоубийства?

Из-за дверей спальни не последовало ответа на эти сложные вопросы, но вечерняя почта принесла еще одно письмо для Берти, и его содержание раскрыло миссис Хизант глаза на то, о чем уже догадывался ее сын.