Омская правда (Черновики Апокалипсиса)

– На самом деле все совсем не так плохо, как могло бы быть. Гораздо более негативный сценарий это распад вашей, Михаил Дмитриевич, дивизии и УЦа, с растаскиванием бронетехники и оружия по углам, вот тогда уже сейчас бы можно было ожидать настоящей войны всех против всех. Для своей бригады я вижу вполне четкую нишу в этой новой реальности. Это зачистки районов города и важных объектов, в том числе периферии того же самого нефтезавода, и охота на банды с их последующим уничтожением.

– Меня и мой штаб этот вариант вполне устраивает. Теперь давайте подробней по условиям нашего сотрудничества. Что вы ждете от нас?

– Фактически, из оружия и прочего оснащения мне от дивизии ничего не нужно. Вооружения и боеприпасы, технику и обмундирование, ГСМ и продовольствие мы обеспечим себе сами. Нам необходимо следующее: 1. Мандат на зачистки объектов и банд от военного руководства региона; 2. Право на проезд через блокпосты по городу и области с оружием и броней; 3. Предоставление оперативной информации и разведданных для решения поставленных перед ОСБ задач. Это и радиоперехваты, и данные со спутников, и данные авиаразведки, видео, фотосъемки. Со своей стороны мы готовы также предоставлять информацию по запросам от военных и в инициативном порядке; 4. Гарантии того, что все обнаруженное нами на объектах зачистки останется за нами. По четвертому пункту я готов заранее согласовывать сами объекты и в отдельных случаях выделять часть имущества, стратегически важного для региона, для передачи вам, на условиях обмена или частичной компенсации.

Все время пока сообщал проект условий работы ОСБ, я тщательно отслеживал реакции комдива и его офицеров, что-то толком сказать по их выражениям было не реально – полная непроницаемость, но все же по рукам, общей осанке и другим косвенным признакам я видел, что условия мои не чрезмерны. Теперь оставалось ждать ответной реакции. И она последовала незамедлительно.

– Сильно. И продуманно. Алексей Борисович, Владимир Георгиевич, что скажете?

Первым заговорил Крушинин.

– Считаю, что условия Шмелев предлагает несколько нахальные, но реальные, тем более что он не требует себе всю добычу со всех его бригадой зачищенных объектов. Я «за».

В разговор вступил начштаба.

– А также не вижу оснований для не согласия. Но меня интересует насколько заявляемое реально. И не приведет ли первая же операция к гибели отряда? Возможно все же требуется некоторая помощь техникой или вооружениями? Ведь фактически ОСБ становится частной военной компанией на контракте с военным командованием области, точнее, нашей дивизии.

Только я собрался ответить, как Скороходов сделал это сам.

– Полностью согласен с вами, Алексей Борисович, в части того, что ОСБ становится ЧВК на контракте с Таганрогской дивизией. А вот в вопросе обеспечения и готовности решать поставленные задачи, с вами не соглашусь. Бригада на самом деле выступает как самостоятельный партнер и поэтому должна сама решать свои задачи. То есть никаких вспомоществований для ОСБ не будет. Назвались груздем, пусть лезут в кузов. Самостоятельность – она дорогого стоит.

– То есть, я так понимаю, что соглашение между нами достигнуто?

С некоторой внутренней опаской спросил я. Ситуация пока складывалась благоприятно для ОСБ и дожать ее явно было не лишним. Слова полковника меня даже порадовали, из них следовало, что он понял и принял даже то, что открытым текстом я не произнес – о независимости ОСБ от военного руководства. О ее самостоятельном статусе. Это для нас сейчас крайне важно.

– Да, Глеб, вы правильно поняли. Ваши условия принимаются. Алексей Борисович, вы зафиксировали пункты соглашения?

– Так точно, Михаил Дмитриевич.

– В таком случае передайте материал адъютанту, пусть он подготовит все согласно разработанному формату и принесет мне на подпись.

– А мы пока дожидаемся документ, давайте поговорим на другие темы.

– Конечно, Михаил Дмитриевич. Какую тему вы хотели бы обсудить?

Скороходов не торопясь, отхлебнул уже остывшего чая, посмотрел в окно на бурлящий лагерь и сказал.

– Как вы уже, Глеб, поняли, поток беженцев практически основная проблема сейчас и для нас, и для десантников. Делаем все, что можем, но по факту не справляемся. Допускаю, что и массовые беспорядки в лагерях не далеки. Почти каждый день у нас самоубийства среди беженцев, случаи сумасшествия тоже очень частые. Мы делаем, что можем, но у нас военная часть, а не психбольница и не МЧС с их штатом психологов. Ваш товарищ, Крюков, уже рассказал несколько толковых идей, а что можете предложить вы?

Настала моя очередь задуматься. Явный недостаток эмпирического материала не позволял дать конкретные рекомендации, вывод, надо получить их при помощи правильных вопросов. Вот и первый.

– Михаил Дмитриевич, я очень мало знаю реальное положение дел в лагере. Мне либо нужно посетить его, пообщаться с людьми, либо получить информацию от вас. Какой вариант для вас предпочтительней?

Скороходов улыбнулся в ответ на мой незамысловатый размен, как говорится у шахматистов, вилка. Но ответил сразу.