Омский горячий твой

Господи, да что у меня все мысли постоянно к ее дыркам сводятся? Потому что так и не оттрахал я ее, как мечтал...

Так и не получил от нее, чего хотел. А так хотел, что до сих пор не успокоился.

– Кхм. Спасибо, дорогая, очень вкусно, – неожиданно для  самого себя, делаю ей комплимент.

– Пожалуйста! – рассеянно отвечает Алена. – Глеб, ты надолго вообще? Или уедешь сразу, как развод получишь?

– А ты как хочешь?

– Я не хочу, чтобы ты уезжал, – грустно ковыряясь вилкой в тарелке ответила Алена. – Ну, точнее, я хочу чтобы ты забрал меня обратно, и мы были вместе.

– Я смотрю, ты и тут неплохо устроилась. – Мы допили первую бутылку. – Зачем тебе Москва? Тебе же там не нравилось...

– Ну... я не надеюсь, что ты останешься в Омске, поэтому так говорю. Почему мы не можем начать все с начала, Глеб? – В ее голосе столько отчаяния, что оно перекликается с моим. -  Я пыталась тебя забыть. Долго пыталась... Но у меня ничего не получилось. Я люблю тебя так же, а может быть еще сильнее. И теперь, когда ты приехал... – Алена замолчала и отпила из своего бокала. – А ты? Неужели ты больше ничего не чувствуешь ко мне? Неужели ты приехал, только из-за денег?

У меня сердце сжалось, а разжиматься не спешило. Конечно из-за денег я приехал. Ну, и чтобы на место ее поставить. А где это ее место? Оно внутри меня, под кожей печет, все кишки выворачивает.

Алена так искренне произнесла эти слова, что я поверил ей. Мне хотелось ей верить. Осталось в ней еще что-то от той маленькой девочки, которая увезла с собой мое сердце, а теперь она ковыряет в нем, как в мясе в своей тарелке. По кусочку отрезает и ест. Сожри ты меня уже, Алена!

Надо что-то ответить. Не хотел ее обижать. Нужно было как-то донести до нее, что было у меня на душе. Там творился такой раздрай, что я сам не мог понять, что я чувствую, что думаю, чего хочу...

Я запутался. Сам в себе запутался. Все смешалось во мне. Тогда, сейчас...

Больно. Как же больно!

– Милая, – начал я. – Я тоже тебя не забыл. Вначале я не мог приехать, поверь мне, а потом мне стало стыдно и страшно. Я почувствовал себя ненужным и брошенным. По-бабски, конечно, это, но было обидно. А потом... Я понял, что уже все потеряно... Я же все понимаю, Алена. А потом тебя увидел.. Но Романов... Романов – это пиздец!

– Ты меня любишь, Глеб? – с придыханием спрашивает она.

– Блядь, да! – зубами вырывает она признание. – Да, Алена! Не хочу я тебя любить! Сил нет уже! Но врать не буду.

– Тогда почему ты мне не веришь?

– Потому что я не лох тебе какой-то! Мне не 15 лет, Алена! У меня просто шторки опускаются при упоминании его имени! Я больше не хочу пропускать свое сердце через мясорубку! Будет лучше, если мы разведемся мирно и быстро. Если тебе, действительно, все равно на мое имущество, подпиши документы! Отпусти меня! Если любишь, отпусти!

– Это твой статус ВК? – ржет Алена.

Тварь! Я ей тут душу выворачиваю, а она ржет?

Я злюсь и замолкаю.

– Знаешь, Малиновский, я же все-таки у тебя много чему научилась, – говорит Алена протягивая мне вторую бутылку вина, чтобы я ее откупорил.

– Ха! И чему же?

– Когда чего-то очень сильно хочешь, надо идти напролом, сносить бошки и перегрызать глотки! Землю грызть, но добиваться задуманного! – У меня чуть штопор из рук не выпал. Ну ничего себе она заговорила! Изменилась моя девочка. Повзрослела, поумнела... Стала сукой в квадрате. – Я не дам тебе развод, Глеб! Мне не нужны твои деньги! Имя твое не нужно! У меня все это уже есть. Я тебя хочу, Глеб! Как мужика хочу, как мужа, как отца моих детей! Детей хочу! От тебя!

– Что? Да ты чокнулась?

– Что слышал! Думай что хочешь! Может быть и чокнулась... С такой жизнью, Глеб, и не так чокнешься! Ебанешься!

Некоторое время мы снова молчим. Я обдумываю то, что мне наговорила жена, и мне становится тоскливо. Алена поднимается с места, подходит и обнимает меня со спины. Не могу ее оттолкнуть. Сам хочу, чтобы обняла. И мне так хорошо! Так уютно от этого простого объятия. Я закрываю глаза, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Где мой беспринципный мужик? Чего он там затих? Дрочит что ли? Эй, козлина! Скажи мне что-нибудь? Скажи, что наши денежки того стоят?

– Какой же ты упрямец, Малиновский, – тихо говорит Алена, облизывая мою шею, отчего у меня дыхалку перехватывает. – Снова втемяшил себе в голову сивый бред! И ты поплатишься за свое упрямство! Это я тебе обещаю! – Алена целует меня между лопаток, а у меня муражки побежали. – Ты же, Глеб, еще не знаешь, кто нас будет разводить? – Продолжает томно говорить Алена, а ее руки забираются мне под футболку. Член подпрыгивает, натягивая штаны. – Юсупова. О.В. Знаешь такую?

– Бля-я-ядь! – рычу я.

Я подскакиваю со стула и гневно смотрю на Алену. Это очередная засада! Понятно же на чьей стороне будет судья! Вот же черт! Это точно карма!

– Ты издеваешься? – Сдерживаюсь, что бы не орать. – Ты же сказала, что тебя деньги не интересуют? К чему все это?