Омут

Мне в спину будто лом вставили. Замер на месте и даже вдохнуть не смел. Если бы вдохнул, то не смог бы сдержать себя. Перепрыгнул бы через стол и вцепился сержанту в горло. А это значило бы только одно: я проведу невесть сколько времени за решёткой, и даже если меня не убьют, то мама может просто не дождаться моего возвращения. Пришлось прикрыть веки и проглотить оскорбление.

Видимо, моё лицо стало не менее бордовым, чем у участкового, потому что он нахмурил брови и спросил:

– Перегрелся, что ли? Идти можешь?

– Вполне, – сквозь зубы процедил я.

– Ну так иди, чтоб тебя! – выплюнул он и добавил: – Иди, а то передумаю!

Я ушёл, по пути ища оправдания сказанной ментом фразе, но так и не смог подобрать веской причины, чтобы его понять, а тем более простить. Для разрядки мысленно выругавшись, я выскочил из здания отделения.

Попытки поймать такси превратились в настоящую панику. Я, как безумец, размахивал руками перед проезжающими мимо автомобилями с шашечками на крыше. Те, как назло, не останавливались, иногда сигналя кидающемуся под колёса пешеходу. Когда наконец удалось остановить машину, часы уже показывали без пятнадцати пять. Я понятия не имел, в котором часу заканчивается смена главного врача в хосписе и до последнего надеялся, что ещё смогу успеть. Хотя надежда таяла с каждой секундой.

Пришлось заплатить таксисту вперёд и переплатить вдвое, чтобы он ехал быстрее, не обращая внимания на дорожные знаки. Мы заскочили домой за паспортом, и ровно в семнадцать часов я переступил порог хосписа, держа бумажку с резолюцией участкового милиционера перед собой, будто она служила пропуском.

Охранник бросил на меня испепеляющий взгляд и демонстративно заблокировал турникет. Тот лязгнул встроенным электромагнитным замком.

– Да я же уже был здесь сегодня! – возмутился я, для убедительности даже ударив ладонью по стеклу сторожки. – Нужен паспорт? На! Открывай уже! Я спешу очень.

– Да хоть удостоверение прокурора области! – рявкнул охранник. – Ты мне, падла, квартальную премию зарезал! Я тебя, как человека, пропустил. Вошёл, так сказать, в положение. А ты, гнида, тут же побежал начальству стучать! Вот теперь бери свой паспорт, засовывай себе в жопу и иди к хренам собачьим, чтобы я тебя в глаза не видел. Завтра будет сменщик дежурить, вот ему и сношай мозги, а я по поводу тебя вопрос решил окончательно. А будешь угрожать, ментов вызову. Вот им и расскажешь, как ты взятки должностным лицам предлагаешь, чтобы тебя на режимный объект пропустили. Козлина…

Стало ясно, что договариваться с этим человеком – вообще не вариант. По крайней мере, до тех пор, пока он находится в таком возбуждённом состоянии. А ждать, когда его отпустит, у меня не было ни времени, ни настроения. Я толкнул турникет, убедился, что тот заперт, и начал было озираться в поисках возможности проскочить, но услышал шаги, звонким эхом разносящиеся по коридору, ведущему к лестнице. Шаги приближались.

– Николай Евгеньевич! – пропел главврач. – Вы, никак, передумали насчёт мамы? – Он и в этот раз слово «мама» произнёс с какой-то особенной интонацией. Как бы намекая на что-то. Только я никак не хотел понять, что он хочет этими намёками сказать. Ну, не мог я поверить, что он меня так быстро раскусил!

Я лихорадочно перетасовывал в голове более вероятные варианты. Тем временем врач прошёл через турникет и, не останавливаясь, двинулся к выходу.

– Карл Генрихович! – поспешил я за ним. – Я получил разрешение в милиции. Документы подписал. Послушайте, мне обязательно нужно забрать маму… мать сегодня.

Он остановился.

– Я вас прекрасно понимаю, голубчик. Думаю, когда вы узнаете последние новости, поймёте, что всё обстоит гораздо лучше, чем можно было изначально себе представить. Поднимайтесь в отделение и сами во всём убедитесь. А мне пора ехать. Я и так уже в бассейн опаздываю. Суставы, знаете ли… Приходится уделять время водным процедурам. Эх, где моя молодость? Да? То ли дело вы! Наслаждайтесь, голубчик, жизнью без боли, пока старость не подобралась слишком близко.

– Но я смогу её забрать сегодня?

– Я же говорю, всё сможете, Николай Евгеньевич! Всё сможете, и даже больше! Проходите! Поднимайтесь наверх!

Главврач, не прощаясь, развернулся и вышел на улицу. Я же снова подошёл к сторожке, с вызовом посмотрел на охранника и положил ладонь на турникет. Тот раздражённо хмыкнул, но нажал на кнопку замка, позволяя мне пройти. Видимо, ему ещё оставалось что терять помимо квартальной премии, если он не решился ослушаться распоряжения начальства, которое велело пропустить ненавистного посетителя.

На третий этаж я взлетел так быстро, словно в спину дул ураганный ветер. Стальная дверь, которая была запертой во время первого визита, теперь была распахнута настежь. Длинный коридор был пуст и не освещался. Лишь вдалеке, там, где располагалась камера номер «9», был различим рассеянный свет, падающий в темноту коридора прямо из дверного проёма изолятора.