Омут. Оборотная сторона доллара. Черные деньги

— Я знаю, что вы хотели сказать. Как можно доверять такому паршивому пресмыкающемуся, как я? А дело не в этом, Хиллман. Дело в том, можем ли мы доверять такому пресмыкающемуся, как ты. Мне известно о тебе больше, чем ты думаешь, Хиллман.

Молчание. Слышно только хриплое дыхание.

— Ну, я могу?

— Что… вы можете? — спросил Хиллман отчаянно.

— Могу я доверять тебе, Хиллман?

— Конечно, вы можете доверять мне.

Снова тишина. Наконец мужчина заговорил. Голос его стал хриплым.

— Я полагаю, ты сдержишь слово. О’кей. Я хочу получить твои деньги, но скажу тебе прямо, это не выкуп. Твой сын не похищен, он пришел к нам по своей собственной воле…

— Я не… — проглотил оставшиеся слова Хиллман.

— Ты не веришь мне. При первой же возможности спроси его сам. Я пытаюсь помочь тебе заплатить мне деньги за информацию, вот и все, а ты называешь меня по-всякому, Бог знает как…

— Нет. С чего вы взяли? Я же не называл.

— Ну, так думал.

— Послушайте, — сказал Хиллман, — обсудим дело. Скажите, куда и когда я должен принести деньги. Они будут доставлены. Я даю гарантию.

В голосе Хиллмана появились резкие нотки. Мужчина на другом конце провода капризно отреагировал на них.

— Не надо сердиться. Я сообщу условия, а ты постарайся ничего не забыть.

— Давайте, — сказал Хиллман.

— Всему свое время. Думаю, сейчас лучше всего будет предоставить тебе возможность подумать, Хиллман. Спустись со своих высот и постой на коленях. Ты этого заслуживаешь.

Он повесил трубку.

Когда я вошел в гостиную, Хиллман все еще стоял с трубкой в руках. Он растерянно положил ее и направился ко мне, покачивая головой.

— Он не захотел дать мне никаких гарантий относительно Тома.

— Они ничего не сделают: им нужны деньги. А нам остается только положиться на их милосердие.

— Их милосердие!Он разговаривал как маньяк. Он, казалось, упивался моим… моим горем.

Хиллман опустил голову.

— Не думаю, что вы имели дело с явным маньяком, хотя, конечно, он не производил впечатления уравновешенного человека. Полагаю, он дилетант или мелкий вор, который видит свой шанс на успех в том, чтобы разговаривать так грубо. Это тот же человек, что звонил утром?

— Да.

— Нет ли какой-нибудь возможности опознать его голос? Был какой-то намек на личные взаимоотношения, может быть, на обиду? Не мог ли он раньше работать у вас?

— Очень сомневаюсь. Мы нанимаем только порядочных людей. А этот парень разговаривал как человек, потерявший всякое достоинство. — Его лицо вытянулось. — И вы говорите, что я должен полагаться на его милосердие.

— Есть ли хоть доля истины в том, будто Том пришел к ним по доброй воле?

— Конечно нет. Том — приличный парень.

— А как насчет решения суда?

Хиллман не ответил, легкое замешательство тоже можно было считать ответом. Он подошел к бару и налил себе стакан виски, я приблизился к нему.

— Не мог ли Том придумать эту историю с похищением?

Он взвешивал стакан в руке так, словно раздумывал, не запустить ли его мне в голову, и, прежде чем он отвернулся, его покрасневшее лицо снова приобрело поразительное сходство со злобной маской.

— Это абсолютно невозможно! Вы причиняете мне боль такими предположениями.

— Я не знаю вашего сына. А вам следовало бы знать его.

— Он не способен на такое.

— Но вы отдали его в школу в «Проклятой лагуне».

— Я был вынужден.

— Очень бы хотелось знать — почему.

Хиллман яростно повернулся ко мне:

— Вы все время упорно возвращаетесь к одному и тому же вопросу. Чего вы добиваетесь?

— Я пытаюсь только определить, как далеко зашел Том. Есть ли основания думать, что он сам себя похитил, чтобы наказать вас или вытянуть из вас деньги. В таком случае вам следовало бы обратиться в полицию нравов.

— Вы с ума сошли!

— А Том?

— Конечно нет! Честно говоря, мистер Арчер, я устал от вас и ваших вопросов. Если хотите оставаться в моем доме, это возможно только при соблюдении моих условий.

Это нужно было расценивать как предложение убраться отсюда, но меня что-то удерживало. Почему-то этот случай глубоко меня задел.

Хиллман вновь наполнил стакан и выпил половину.

— На вашем месте я бы оставил в покое спиртное, — вмешался я. — Ведь вам предстоит принимать важные решения. Этот день может стать одним из главных в вашей жизни.

Он медленно кивнул:

— Вы правы, — пересек комнату и вылил остатки виски в раковину. Затем извинился и поднялся наверх, чтобы посмотреть, что с женой.

Глава 5

Я заставил себя спокойно выйти через главный вход, достал из машины плащ и шляпу и пошел вниз по извилистой аллее. Капли дождя шуршали в лежащих на земле дубовых листьях. Я раздумывал над тем, что слышал и видел в доме Хиллмана. Молодые люди, определенно, трудны для понимания. Может быть, Стелла Карлсон, если бы я повидал ее, помогла бы мне понять Тома?

Почтовый ящик Карлсонов находился в паре сотен ярдов вниз по дороге. Это была точная миниатюрная копия, вплоть до ставен, их белого колониального дома с зелеными ставнями, что и направило меня по неверному пути, подобно дурного тона рекламе.

Я поднялся по дорожке к кирпичному крыльцу и постучал. Дверь открыла красивая рыжеволосая женщина, ее глаза холодно взглянули на меня.

— Да?