Он – Форс

– Это он так шутит?!

– Да.

– Ничего себе!

Огромные у него были руки, просто огромные. И моя шея переломилась бы, как спичка.

– Сильно он тебя напугал?

Я помолчала.

– Сильно.

Врать не имело смысла.

– Черт, он мог…

В теории, конечно. Мог меня прикончить там за секунду. Форс переложил сумку на заднее сиденье, на меня посмотрел тем самым тягучим взглядом, от которого ничего не спрячется.

– Не мог.

– Откуда… откуда ты знаешь?

– Знаю.

Да, Крейден отреагировал стремительно, в который раз проявив скорость реакции в сложных ситуациях. До сих пор помнился и его взгляд тоже – с таким стреляют не раздумывая. Помнились его напрягшиеся челюсти, сжимающие рукоять пистолета пальцы – вот чьи руки, похоже, никогда не дрожат.

Мне же пришлось зажать свои холодные ладони между коленями, чтобы унять, чтобы согреть.

– Ви… – Только он умел произносить это очень мягко, очень тепло. – Я говорил, что не дам тебя в обиду?

Говорил.

И смотрел он теперь так, что за мягкой периной виделась бетонная стена. Что я знаю об этом мужчине? Мне вдруг показалось, что умеет он куда больше, чем в моих самых смелых предположениях. «Готова стать женой мужчины-загадки?»

– Не дашь?

– Нет.

Я постепенно расслаблялась, выдыхала.

– Просто, понимаешь, за долю секунды невозможно понять, шутит человек или нет.

– Возможно.

– Ну, не знаю… За кратчайшее мгновение определить истинные намерения? Человеческие реакции на такое не способны.

В этот момент Крейдену кто-то позвонил. И прежде чем ответить, он бросил ровную, будто ничего не значившую фразу: – Значит, надо использовать нечеловеческие.

Сказал это так, будто был выбор. Мол, здесь я среагирую как гуманоид, а здесь как рептилоид. Забавно. Вот только пока он говорил по телефону, интуиция шепнула мне, что Крейден на самом деле был быстрее. Он всегда знал наверняка, знал все заранее. И когда короткий разговор, состоящий из нескольких рабочих фраз, завершился, я поинтересовалась уже без нервов, скорее, с любопытством.

– То есть, ты пустил бы пулю в лоб своему… другу?

Ох эти клычки, ох уж эти хитрые, не всегда читаемые выражения глаз.

– За тебя? – Моей щеки нежно коснулись костяшками согнутых пальцев. – Как сама думаешь?

Почему-то в положительном ответе я не сомневалась. И вместе с этим пониманием отогрелась, расслабилась.

(Francis Novotny – Broken Arrow)

Какое-то время машина неслась по трассе. Мы молчали. Мое настроение, как ни странно, не испортилось, скорее, заиграло новыми гранями и оттенками – более глубокими, загадочными. Неслись по обочинам деревья; автомобиль Крейден разгонял так, что внутри все поджималось от возбуждения, чувствовалось умение водителя делать все качественно, отточено.

Забылся метис, но не забылось выражение лица Форса с пистолетом. Теперь, однако, оно завораживало, не выпускало воображение из бархатных тисков, будоражило ум. Сколько всего умеет тот, кто сидит рядом? Какой он? Мы, женщины, падки на демонстрацию мужественности, нас хлебом не корми, но дай еще раз «потечь» при виде напрягшихся желваков, вздутых на руках вен… Кхм… меня повело не туда.

И вдруг, как молния, сверкнула мысль – я б не прочь еще. Посмотреть на такого Крейдена, полюбоваться им, в очередной раз заценить хлещущий наружу тестостерон, эту скрытую агрессию, направленную вовне…

«А ведь можно… – сообразила я с удивлением. – Можно попросить его пройти Мерил Хант трейл…»

И мысленно прикусила губу от собственной наглости.

Мерил Хант проходили тогда, когда желали доказать собственную выносливость. На эту чертову трассу, предназначенную для тестирования всех физических навыков, совались только профи и никогда новички. На ней требовалось стрелять, пересекать обрывы по отвесным скалам, преодолевать сложную местность на скорость, выживать, в общем. Условия искусственные, но не отличимые от естественных. Тех, кто прошел Мерил Хант, награждали специальными дипломами, их охотно брали на сложную работу – в охранные организации, в основном. Меня же прельщало другое – там велась видеозапись в формате полноценного фильма, которая после прохождения выдавалась на руки. Снимали с шести камер – крупные планы, общие, детализированные, классно оптически подобранные. И если бы у меня была такая запись, на которой я могла бы сделать стоп-кадр Крейдена с напрягшимися мышцами, потного, взмыленного и бесконечно сильного… Ох, я бы дорого за такую заплатила. За пленку, на которой запечатлен его «высший пилотаж». Черт…

– У меня есть… идея… – произнесла я так, будто у меня был полный рот мармелада. Промямлила.

– Какая?

Он улыбался? Я даже взглянула на водителя, чтобы убедиться, что уголки его губ приподняты.

– У нас же есть… время? Ну, в смысле, нет четкого графика, куда и во сколько мы должны прибыть?

– Графика нет.

– Тогда, – я жалась и жеманничала, как леди, зашедшая в пивнушку и стесняющаяся попросить стопарик водки. – Может, кое-куда заедем?

– Куда?

Пришлось мне помолчать, собраться с духом.

– Хочу попросить тебя… Сделай кое-что для меня.

– Что именно?

Шорох шин; равномерный гул двигателя.

– Пройди Мерил Хант.