Он где-то здесь

— Мой сын не нуждается в ваших подачках. И не смейте больше здесь появляться, — голос Артамоновой напряжен, но спокоен.

— Съем я его, что ли… — сдавленно бормочет Снежкова.

— Хватит того горя, которое вы причинили нашей семье.

При всей неловкости и виноватости, какие неизбежно испытывает любовница при столкновении с законной женой, Снежкова не может смолчать.

— Не я, так другая была бы… При счастливой жизни от жены не бегут…

— А в той своей, вольной жизни… — помолчав, говорит Артамонова, — где была «Волга», вы и все остальное… там Толя был счастлив?

Прямота и серьезность вопроса заставляют Снежкову, может быть, впервые трезво взглянуть на прошлое и ответить искренне.

— Наверное, нет… — поникая, отвечает она. — Все за чем-то он гнался… хотел чего-то… а радости не получалось… Какое уж счастье… — кончает Снежкова на полушепоте и кидает в сумку злосчастные конфеты. — Пойду я…

Она идет вдоль ограды и вдруг слышит:

— Теть Тась!

— Игоречек, к маме беги, — трясет Снежкова головой. — К маме. Ты маму любишь?

— Люблю.

— Вот так ей и скажи, — моргает Снежкова мокрыми ресницами. — Как скажешь?

— Мамочка, я тебя люблю.

— Правильно, Игоречек… Беги.