Он говорит

Вроде бы все ничего, видимых признаков катастрофы нет, буревестники сидят по своим гнездам, а людям неспокойно. Не всем, конечно, людям, а тем, чья жизнь размеренна и даже скучновата. Нет, в ней полно суеты и разных тревог, но это тревоги белки в колесе. А самое кровожадное существо на свете — белка в колесе, то есть, мирный обыватель. Это он кричит „Распни!“ и питается кровью из телевизора. Конечно, обыватель не настаивает на том, чтобы несчастья случались с ним самим, но вот как-то совсем без несчастий ему скучно. И если какое несчастье случилось, то ему теплее на душе, потому что его мелкие ошибки и крупные жизненные неудачи становятся не так важны. Когда большая беда — кому дело до неудач?

А ещё обывателю нравится самому быть буревестником. Причём это не свойство какого-то отдельного человека, а свойство человеческого общества вообще. В августе это просто становится особенно заметно — всё по тем же причинам: некоторая расслабленность и временное отсутствие новостей.

И тут начинается выкликание.

Если ты читал русских классиков, то помнишь: „Идут мужики и несут топоры, что-то страшное будет!“ А, ну читал, хорошо… Кроме энтузиастов, есть профессиональные выкликатели несчастий, но набор общий: вот придет фашизм, вот придет распад, а война уже на пороге. На пороге, точно-точно. Солью запаслись? А? А!? Запаслись солью, лежебоки? А спичками? В глаза смотреть! Спичками запасся?!

Ты-то понимаешь, что нельзя сказать, что кризисы и войны нас минуют — все это, увы, случается регулярно. Но в этом и сила выкликателя: если беда приходит, то он предупреждал, а если не пришла, то никто на ней не настаивал. Это такая одиночная молитва, впрочем, можно и скопом. Август требует не чтения классиков и не прочего самообразования, а того, чтоб собраться приличным людям в кофейне, нарядившись в черные балахоны, разложить на столе красивую голую девушку, измазав ей живот если не нефтью, так шоколадным тортом, и отслужить ночную мессу: гибель всему миру — иди, власть — уйди, что-нибудь новое — приди.

Господь милостив, он, если долго просить, всё сделает.

Что нам делать-то? Спросил, тоже. Ты парень начитанный, знаешь, что на это отвечают. Ягоды собирать, варенье варить, а потом пить с ним чай. Ну и что, что он в девятнадцатом году помер? Что в восемнадцатом году без варенья ему надо было жить? Правильный у него совет был. Нет, я бы сказал тебе — молиться надо, да ты молиться не будешь, так будешь литературу какую-то свою бормотать. Главное, не выкликай — ни августа, ни сентября.

Ну и похудей, что ли, а то сдохнешь. До августа не доживёшь».