Он говорит

Он говорит: «А я всю жизнь бананами занимался. Бананы ведь для нас была такая диковинка — праздничный фрукт, похожий на кривой огурец. Это ведь — ягода, как и арбуз, об этом многие в школе узнали. Но что бананы разные, многие не ведали. Жрали всю жизнь кормовые бананы, так до смерти и не узнав, что они — кормовые. А, вообще-то, их сотни сортов. Меня ещё при прежней власти перевели в Эквадор — так, доложу я вам, там бананы что-то вроде нашей нефти, ну и розы конечно, в Москве все розы были эквадорские, но я про бананы рассказываю. Причём, там своя мафия.

Ты поди, попробуй, сам там бананы выращивать, всё уж поделено, еле ноги унесёшь, вот что я тебе скажу.

А то и не унесёшь. Но и этих хозяев жизни можно прочувствовать, как дозревающий банан. Взять в руки и понять.

Не пальцы гнуть, не гоношиться, а сделать потихоньку своё дело.

Так что лучше меньше, да лучше.

У меня за забором одна пальма — хоть это не пальмы вовсе — была, но так, для забавы. Дочь приезжала, и говорит: „А что это они у тебя такие маленькие?“ Не знала, что маленькие — это самое то.

Мы-то к кормовым привыкли.

А больше — не значит „лучше“.

Нам и красные бананы были неведомы, и с яблочным вкусом, и прочие, и вовсе не имеющие у нас названия.

Ну, тут у нас всякая перестройка случилась. Я к этому был подготовлен — в моих банановых рощах раз в год революции случались, мало — в два. Да только тем, у кого бананы в руке, революция — не помеха.

Тут бананы и пригодились. Я по цвету мог многое сказать — вот сероватый, к примеру, подмороженный, а зеленоватый никогда не дозреет. Или видно, в какой плёнке бананы везли — в полипаке или в хайденсити. А у нас тогда и слыхом не слыхивали, зачем в процессе этилен, скажу я вам.

И страна такая, вместо какой своей валюты на руках привычные нам баксы. Только металлический доллар им чеканить разрешили — на нём индианка с младенцем, с надеждой в глазах. Бананы б нарисовали.

Но и не в этом мой рассказ.

Был у меня одноклассник, в смутные времена стал он риелтором. Занятие это было не легче, чем у лётчика-испытателя. Вон, у нас в Жуковском полкладбища таких рисковых.

Испытателей, конечно.

Впрочем, вторая половина, кажется, уже из риелторов.

И решил этот мой одноклассник, от греха подальше, переменить участь. Захотел бананами торговать. Я ему объяснял, что хуже нет, от тоски и страха бананами заниматься. Бананы нужно чувствовать. Это не смешной фрукт, не праздничный дуралей, а фрукт хитрый, Фрукт себе на уме.

Но меня этот риелтор не слушал.

Продал какую-то квартиру, может статься и свою, наверное, ещё что-то продал, купил большую партию бананов и погнал куда-то в Сибирь.

В Томск. Или, может, в Новосибирск.

Поезд едет себе, едет, а этот бывший риелтор, знай себе, прибыль подсчитывает.

Да только на наших железных дорогах может всякое случиться, ну и, разумеется, случилось.

Встали его рефрижераторы посреди Сибири на запасном пути.

По неизвестной, а значит, обычной причине.

Стали посреди сибирской жары, где тридцать градусов и плавится асфальт, если бы он был.

Ну и через некоторое время перестали холодить холодильники.

А в Томске жара. Или там, в Новосибирске.

И товарищ мой ловит по телефону новости, и думает, прямо так сразу повеситься, или дождаться того момента, когда за ним владельцы квартир придут.

Потому что бананы — хитрый фрукт. Отрицательных температур они вовсе не терпят, при плюс восемь полчаса проживут, при девятнадцати — трое суток. А выше двадцати одного бананам и вовсе очко наступает, вернее — перебор. Превращаются они тогда в жидкую чёрную массу.

Я же говорю — особый фрукт.

Можно сказать, ягода.

Ну и покрылся мой риелтор крупным потом и впал в ступор.

Даже звонить на железную дорогу перестал.

Три дня стояли его рефрижераторы на какой-то станции, а потом — ничего, подвели тепловоз, дёрнули и приехали в Новосибирск. Ну, или в Томск.

Но все эти три дня стояла вокруг его состава аномальная погода в тринадцать градусов.

Вокруг пожары, жара, озёра сохнут, великие реки мелеют.

А там — тринадцать градусов. Ну, или тринадцать с половиной.

Самое то, что бананам нужно.

То, и больше ничего.

Получил мой одноклассник свои деньги. Пришёл, поблагодарил за наводки и советы, а потом и говорит:

— Нет, ну их, эти твои бананы, я лучше квартирами буду заниматься. С квартирами как-то проще, там этих твоих плясок с бубнами не нужно. Там, коли можешь сталинку от панели отличить, то всё хорошо. Ну, а хрущоба всё равно больше моей жизни простоит, не испортится.

С тем и пошёл.

Правда, через год его застрелили.

Ну дело-то житейское.

Я не только в Эквадоре такое видел.

Я честно скажу — возникло у меня тогда недоверие к этой его риэлтерской простоте.

Наверняка и с квартирами вдохновение нужно.

Но с бананами его нужно, разумеется, больше».

Он говорит: «А вот чего я боюсь, так это свадебных праздников.

Даже на расстоянии.

Вот как-то ехали мы из заповедника к Серпухову и наткнулись на приметное место.

Карпова поляна называется.

Натурально, вышли пописать, а там щит.

Перед поворотом, значит…

На щите, несколько, правда, помятом, нам написали: „Вы находитесь на Поляне невест.