Он и Я

Гордей хрипло выдыхает и практически моментально отступает. Он так и не снял штаны. Вижу, как они топорщатся в паху, мокрые пятна своего возбуждения замечаю… Уверена, сейчас его сердце раскачивает грудь с бешеной силой, но больше не делаю попыток поддеть и спровоцировать. Я еще не научилась, как должна вести себя после близости.

К тому же она между нами вроде была, а вроде и нет… Тарский даже не пожелал получить разрядку.

Протянув мне футболку, которую, очевидно, планировал сам надеть, отходит к мини-бару. В один приход приканчивает початый мной алкоголь.

Я же, не глядя в его сторону, несколько смущенно обтираю тело порванной сорочкой, натягиваю футболку и соскакиваю со стола на пол. Ноги дрожат, пока иду. Надеюсь, что визуально это незаметно.

Подхватив с тележки шампанское и уцелевший бокал, с разбитым вздохом оседаю на ковер. Провожу языком по пересохшим губам и с опозданием понимаю, что искусала их в кровь.

Машинально смотрю на Тарского, ловлю его взгляд. Молчит, как обычно. Только глаза сохраняют черноту и бесовское пламя.

— Теперь я собираюсь веселиться… Ты со мной? — выдавливаю сипловатым голосом.

Говорить ведь проще, чем молчать. Особенно, когда ситуация такая напряженная. Но Таир в ту ночь больше никаких реакций не выказывает. Вернувшись в кресло, из которого я изначально его пыталась вытрясти, досиживает там остаток ночи. Мрачно наблюдая за тем, как я напиваюсь, беспрепятственно слушает мой непрекращающийся треп.

Посмей я еще раз сунуться к нему, он бы не колебался ни секунды… Овладел бы мной по-настоящему. Вижу это, чувствую, понимаю… Только не уверена, что выстою под собравшимся внутри него ураганом.

20

Шторм и гром, а я сама себе

Как мантру повторяю: "Всё норм! Всё игра!»

Осталось у моей жар птицы лишь четыре пера…

© Слава «Живу, как хочу»

Наутро меня срубает такое похмелье — не то что гулять, жить не хочется. Когда Таир будит, боюсь пошевелиться. Больно даже думать.

— Ты как? — его голос прилетает откуда-то совсем рядом, но я не решаюсь открыть глаза и проверить местоположение. — Сердце чувствуешь, королева ночи?

Не могу определить, в каком он настроении: злится, издевается или шутит? Если это и шутка, что с характером Тарского маловероятно, я не в состоянии ее оценить.

— Зачем ты позволил мне выпить всю бутылку?

— Кто я такой, чтобы мешать Катерине Волковой вершить свою великую кровную месть?

Тут он определенно издевается, передергивая мое ночное выступление. Отчетливо понимаю это, однако духа по новой обидеться не хватает. Я берегу энергию. До сих пор неспособна открыть глаза.

Говорить тоже тяжело, только не умею я, находясь в сознании, молчать. Язык двигается сам по себе, хоть я и приказываю ему остановиться.

— Ты смеешься?

— Нет.

— Улыбаешься?

— Нет.

Не умеет он, что ли?

— Однажды я доведу тебя.

— Не сомневаюсь, — понимает Тарский по-своему.

— Я точно все выпила? Может, накапаешь пару капель? Слышала, это облегчает утренние похмельные страдания…

— С твоего ночного банкета остались только сливки. Подать?

От такого предложения к горлу тотчас подступает тошнота.

— Уф, нет… Не напоминай про них, пожалуйста… Никогда больше…

— Как пожелаешь, Катенька.

Вот опять! Едва дышу, а стоит Гордею назвать меня по имени, организм расходует последние крупицы энергии, экстренно гоняя мурашек с севера на юг. У них там список катализаторов, что ли? Занялись бы чем-то полезным вместо того, чтобы выставлять меня в очередной раз дурочкой. Прям чувствую, как Таир смотрит и видит, конечно, эту реакцию. Его внимание, как дополнительная стимуляция, жжет плечи и грудь.

— Катя, — он будто специально это делает и наблюдает за реакцией.

— Ч-что?

— Нужно принять лекарство.

— Оно облегчит мои страдания?

— Обязательно.

— Окей. Давай.

Привстаю совсем слегка, ровно настолько, чтобы иметь возможность отпить и не облиться. В одну мою протянутую руку входит стакан, во вторую — небольшая продолговатая таблетка. Справляюсь быстро, Тарский сразу же отбирает остатки воды, и я заваливаюсь обратно на подушку.

— Я снова пропустила ночь… — надо что-то говорить, раз он продолжает находиться рядом.

— Да, отрубилась прямо на полу с первыми лучами рассвета.

Ну, прекрасно…

Умница, Волкова!

Показала себя в самом лучшем свете. Так и слышу тети-Людино гундосое: «Хочешь закончить, как мать?» Ой, вот о ней я сейчас точно думать не хочу! О тете Люде, в смысле. Пусть катится колбаской…

— Ты перенес меня в спальню?

— Да.

— И спал рядом? В одной кровати?

— Да. И да.

— Вот этого я не помню… Впрочем, ничего не помню, — зачем-то вру. Разве так мне будет легче? Совсем нет. Зарываясь лицом в подушку, слабо стону. — Позволь мне достойно умереть.

— Катерина, — чувствую, что вместе с этой паузой Таир берет перерыв для перенастройки собственных эмоций. — У меня возникло неотложное дело. Должен ненадолго уйти.

— Окей… Отлично, — не скрываю огорчения. — Воспользуйся моей слабостью. Уходи, предатель.