Он и она

На шестой день собаке вдруг стало легче. Утром пёс даже немного поел, попил воды. Его хриплое и прерывистое дыхание стало ровнее и тише. Ранняя весна была великолепна, и они вдвоём пошли в ветклинику пешком. Медленно. Пёс нюхал снег и землю. Оборачивался и глядел на него, хозяина. Когда поднимались по лестнице на второй этаж, собаке стало плохо. Лапы подкосились, и пёс стал заваливаться на бок.

Подхватив его на руки, Он ураганом влетел в помещение клиники и заорал: «Помогите! Умирает!» Выбежавший навстречу ветеринар велел положить собаку прямо на пол, а когда медсестра принесла шприц, тут же ввёл лекарство собаке в вену. Через несколько секунд пёс открыл глаза и посмотрел на хозяина. Его рука поглаживала собачью морду, успокаивая. Пёс лизнул ему руку и умер.

Собаку похоронили на пригорке над озером. Только дома Он ощутил, как изменилась его жизнь. Как стало пусто в квартире и на душе. Всё вроде на своих местах, но друга нет. Раньше, когда Он возвращался домой, пёс, встречая его, клал лапы ему на плечи, облизывал щёки, выражая таким образом свою собачью радость просто оттого, что хозяин пришёл. Порой его эмоции, сопровождавшиеся затяжками от когтей на новом шерстяном свитере, слюнями на плаще или джинсах, раздражали. Иногда сильно.

Было много чего ещё, что действовало на нервы. Например, когда, не обращая внимания на его окрик, пёс бросался вслед за кошками. Но потом все-таки буквально приползал, виновато опустив морду, уши и поджав хвост, в ожидании прощения.

Пустая квартира и Он… На диване. Один. И вдруг до боли в сердце захотелось, чтоб и затяжки на свитере, и слюни на плаще и джинсах, и разбросанная по полу каша, и шерсть… И морда на коленях… И такой преданный взгляд… Глаза в глаза. Ощущение, что всего этого уже не будет никогда, накрыло его так сильно, что Он заплакал. Слёзы текли по щекам.

Он уже не просто плакал. Он рыдал, вцепившись зубами в подушку. Он понимал, что, когда человек плачет, то в первую очередь жалеет себя. Он жалел себя. Да, жалел! Потому что знал, что такого друга у него уже не будет никогда. Не будет слюней, разбросанной каши, затяжек… И морды на коленях. И этих глаз.

А через несколько дней его предал человек, которого Он тоже называл другом. И которому безгранично доверял. Предал и продал. За пятак. Подло. Где – то Он прочитал: «Воистину! Создания есть, а есть и твари! Спешите распознать и тех и других…» Создание было похоронено. Тварь продолжала жить.

* * *

Хорошие попадались ему на пути учительницы! Это Он понял совсем недавно. Обижался раньше. Теперь знал другое. Это были уроки. Уроки, из которых надо извлекать пользу. И вместо того, чтобы ломать себе голову, ища ответ на вопрос «Почему так?», надо спрашивать о другом: «Зачем именно так, а не иначе?»

Ответ вырисовывался совсем не такой, каким хотелось его видеть и слышать. Звучал он так: «А надо ли тебе продолжать вкладывать всего себя, всю свою душу в женщину, которая рядом и к которой ты питаешь чувства более глубокие, чем просто дружба или секс? Надо ли быть с ней нежным, ласковым, понимать и прощать всё и вся? В любом случае им, женщинам, от тебя это надо меньше всего. Они изменяют тебе, садятся на шею, смеются над твоим отношением к себе, говорят подружкам, что держат тебя рядом только потому, что это удобно. Что в любой момент ты, не считаясь с собственными интересами, придёшь на помощь, что у тебя можно взять даже последнее и ты, дурачок, отдашь… И даже не расстроишься… И даже будешь гордиться, что помог в трудную минуту…» Разбивающий все его жизненные ценности ответ звучал как приговор: «Тебя используют, а ты либо не замечаешь этого, хотя всем вокруг это видно, либо не хочешь замечать. Сними розовые очки! Тебя предают, тебе изменяют с более состоятельными, с их точки зрения, более крутыми и брутальными, а ты… Прощаешь…»

А когда накрутятся и набруталятся, получат по обеим щекам сильно-сильно, почему с израненной душой, заплёванной и захарканной, звонят и идут к тебе? Просто хотя бы поговорить, отогреться душой, изгаженной крутыми и брутальными настоящими мужчинами. Почему потом они идут к тебе? Понятно, что о возобновлении отношений не может быть и речи. Иначе перестанешь уважать себя. Но Он встречался с ними, говорил и… Видел, как оттаивают они, эти женщины. Видел, как высыхают слёзы на их глазах. Слышал: «Прости и не держи зла».