Он и она

Искры, крохотные, взбудораженные звездочки, весело взмывают в ночное небо, исполняя зажигательный, одним им ведомый танец. Кто-то тут же растворяется в томно вздыхающей черноте, едва оторвавшись от материнского языка пламени, резко выброшенного из древесной обители; кому-то удается прожить дольше и сохранить крупицу жара до тех прохладных струй, ниже которых острый глаз ночной птицы слепнет и зазевавшийся у самой норки вожделенный грызун сливается с обычной травяной кочкой; а иные, возомнив себя подобными светилам, и впрямь присоединяются к ним, меняя «рисунок» созвездий и обрушивая целые миры в пустоту.

Все стремятся наверх, к Истоку, в Царствие Богов, ангелов и собственного временно утраченного естества. Трещат дубовые угли, плавятся хрупкие ветки осины и бузины, грозно шипит разлапистый можжевельник и с дьявольским хохотом лопается от жара переспелый репейник — все переварит, пересилит и расщепит пожирающий без разбора огонь. Бойся, честный люд, подойти ближе. Гонит искры во тьму костер на одиноко торчащей в подлунном мире, среди притихших вязов и елей, Лысой Горе.

Зацепись, душа, медленно проплывающая мимо в потоке сновидений, удобно улегшись на простынях забвения, за одну из сверкающих «блесток»; пусть непрерывное течение видений, о коих и не вспомнить поутру, на миг завихрившись, продолжит свой размеренный бег, а ты, не убоявшись остановки, бросишь потаенный взгляд вниз, где вокруг мерцающего, дрожащего жаром яркого пятна посреди ночи стайкой из тринадцати чернеющих «ворон» расположились на Шабаш ведьмы.

Ох, не зря гласит молва: наружность обманчива. Все собравшиеся дамочки — ни дать ни взять роковые красотки на самый капризный вкус: тут тебе и огненно-рыжая копна волос под синие, с поволокой, глаза, и кареглазая русалка с косой пшеничного оттенка до пят, и коротко стриженная брюнетка с бледной молочной кожей и красными блестящими зрачками, и… вновь огненно-рыжая, и опять русалка. Тремя вариантами внешности присутствующих на сегодняшней вечеринке дам, как оказывается, ограничен выбор, за исключением тринадцатой ведьмы с волосом фиолетового цвета и желтыми кошачьими очами.

Не обманывайся, наблюдатель, внешняя красота сия наведена чарами, а напускная молодость — плод твоего воображения, вынужденного подглядывать за тайным действом через систему кривых зеркал, установленных участницами особым образом, и заметьте, никакого макияжа.

Самой молодой на Лысой Горе всего тринадцать лет — первый бал, если угодно; самой старшей — шестьсот шестьдесят шесть лет, символично, не правда ли?

А теперь застынь, «сроднись» с искрой, что еще не отлетела далеко, не погасла внезапно и за своими лучами надежно скроет тебя от их взоров. Слушай ведьмину песню, похожую на крик воронья только неподготовленному уху, зри ведьмины пляски, напоминающие кривляние шута только затуманенному страхом глазу, вдыхай ведьмину истину, не отличимую от бормотания сумасшедшего занятым исключительно подсчетами личной выгоды умом. Будь здесь собой, а не тем земным Икаром с опаленными крыльями и сломанной шеей.

Первую и самую младшую из ведьм, ту, что носится как угорелая вокруг костра и готова бросать в огонь все, что найдется под рукой, вплоть до собственной метлы, зовут Нетерпение, и ей, как уже говорилось, тринадцать лет. Ровно столько времени необходимо ведьмочке, чтобы накопить начальное количество злости, раньше этого срока на Лысую Гору не допустят. Ну же, не отвлекайся на других красоток, она начала «петь» свой куплет. Рыжая девица, на взгляд, скорее, лет тридцати (впрочем, как и все остальные), чем тринадцати, швырнув в костер лягушку — бедняга на свою погибель приползла поближе к огню погреться — и оглушительно захохотав, истошно возопила в чернеющее небо:

— Травинка будет растоптана, древо загублено, а плоть живая растерзана, разбросана и развеяна по ветру, только носитель Злобы может пребывать на Лысой Горе.

Сноп искр, словно в подтверждение слов «маленькой» ведьмы, разноцветным фейерверком взорвался над макушкой Горы, и восторженная Нетерпение выдала в ночь великолепное подобие воя одинокой волчицы, зазывающей на свидание серого друга. Дамское общество согласно зааплодировало, а ведьмочка, плюхнувшись на траву, уступила место следующей — из пула светловолосых, но бесхвостых русалок.

Справка для наблюдающего: возраст великолепно выглядящей девы ни много ни мало шестьдесят семь лет, имя — Созидание.

Скажете, странноватое имечко для представительницы племени, занятого исключительно наведением порчи, вызыванием засухи и приворотом молодых состоятельных мужчин. Дабы окончательно пролить свет на эту загадку, дождемся ее выступления.

Созидание неторопливо поднялась, внимательно осмотрела место сборища и, прежде чем начать, аккуратно смела остатки обгорелых веток, листвы и дымящихся угольков обратно в костер.