ОН. Интимный разговор про тот самый орган

Анджей Гришевский, Пшемыслав Пиларски ОН. Интимный разговор про тот самый орган

Przemysław Pilarski and Andrzej Gryżewski

Sztuka obsługi penisa

Мой Джонсон то, мой Джонсон это, или О многообразии имен пениса

— ГОВОРЯТ, ЧТО У МУЖЧИН НИКОГДА НЕ БЫВАЕТ ПРОБЛЕМ С СЕКСОМ. ЭТО ТАК?

— Да, так. Ко мне приходит клиент и говорит: «Мой Джонсон то, мой Джонсон это…». Я спрашиваю: «Это ваш партнер?». Клиент отвечает, что нет, это его пенис. И проблемы с ним. А с мужчиной всегда все в порядке.

У многих мужчин складывается впечатление, что член — какое-то отдельное существо, но ведь нельзя принести на терапию только член! Это не зубы или горло, когда можно открыть рот, показать, что болит, получить рецепт и пойти дальше.

Проблемы в сексе всегда касаются человека целиком.

— ПОЧЕМУ МЫ ПРЕДПОЧИТАЕМ ДУМАТЬ, ЧТО ПЕНИС — ОТДЕЛЬНОЕ СУЩЕСТВО?

— Это облегчает нам жизнь. Я поговорю с терапевтом о члене, пожалуюсь на него, терапевт что-нибудь сделает, и проблема исчезнет. Встречи с сексологом многие клиенты рассматривают почти как поход к парикмахеру: «Подстригите мне бороду, как считаете нужным, а я решу, устроит меня это или нет». Такое магическое мышление немного напоминает первобытное: пожалуйста, совершите обряд искупления над этим органом, а то он слишком несговорчивый стал. Мы как бы заклинаем это капризное божество. У меня в сексе с партнершей/партнером что-то не складывается: наверное, мой маленький бог хочет свежей крови! Нужно поискать еще жертву. Это очень распространенный подход.

Один из моих клиентов год встречался с женщиной, а когда они наконец съехались, секс из их жизни пропал.

— БОЖЕСТВО СТАЛО ТРЕБОВАТЬ ЧЕГО-ТО НОВОГО?

— Да. У клиента появились проблемы, и он стал «решать» их, находя женщин на стороне. Две, три в месяц. Он никогда не задумывался, откуда такая «прожорливость». Только когда мы начали терапию, выяснилось, что у его проблемы есть психологическое обоснование: патологические отношения с матерью привели к страху перед близостью в сексе. С новым человеком заниматься сексом легко, но как только появляется привязанность, секс пропадает.

— ТО ЕСТЬ ОН КОРМИЛ СВОЕГО МОНСТРА НОВЫМИ ЖЕНЩИНАМИ ВМЕСТО ТОГО, ЧТОБЫ ВЫЯСНИТЬ, ПОЧЕМУ МОНСТР ГОЛОДЕН. КАЖЕТСЯ, НЕКОТОРЫМ МУЖЧИНАМ НУЖНО ПРИШИТЬ ЧЛЕН, ЧТОБЫ ОНИ ПОНЯЛИ, ЧТО САМИ УПРАВЛЯЮТ ИМ.

— Да, на наших сессиях мы «пришиваем» пенис, и это бывает не менее болезненно, чем если бы это и правда делалось при помощи иглы и нитки. Восприятие члена как чего-то внешнего очень удобно: если он где-то там болтается, то что я могу сделать, если он плохо себя ведет? А когда я понимаю, что это «что-то» — часть меня, приходится брать ответственность на себя.

— ЧАСТЬ МЕНЯ? ДА ВЕДЬ НАС С ДЕТСТВА ОТДЕЛЯЮТ ОТ СОБСТВЕННОЙ СЕКСУАЛЬНОСТИ: НЕ ТРОГАЙ ТАМ, ФУ, БЯКА, ЭТО ГРЕШНО.

— Я думаю, что это главная причина того, как мы воспринимаем наше тело ниже пояса. Раз с этой областью что-то не так, то лучше с ней ничего общего не иметь. Матери часто очень пугаются того, что их сын играет пенисом.

— КОВЫРЯНИЕ В НОСУ ПОЧЕМУ-ТО ТАКОГО СТРАХА НЕ РОЖДАЕТ, А ВЕДЬ И НОС, И ПЕНИС — ЧАСТИ НАШЕГО ТЕЛА.

— Нужно смотреть на себя целиком. То есть, во-первых, признать, что у нас есть разные части тела. Во-вторых, начать глубже разбираться в себе, своих эмоциях, переживаниях. Это полностью расходится с тем, как сейчас воспитывают молодых людей: они не должны переживать, наоборот, им предписывается полностью отказаться от собственной эмоциональной составляющей.

— КОГДА Я КУПАЮСЬ В МОРЕ ИЛИ СИЖУ В ПЕСОЧНИЦЕ, Я ДОЛЖЕН БЫТЬ В ТРУСАХ. ЧТО В НИХ ТАКОГО СКРЫВАЕТСЯ, ЧЕГО Я ДОЛЖЕН СТЫДИТЬСЯ?

— Ха, хороший вопрос! Это коснулось даже Иисуса. Уже с XVI века его пенис стали прикрывать на живописных изображениях и скульптурах. Об этом рассказывается в замечательной книге «Сексуальность Христа»[1]. В то же время в Средневековье ничего не мешало массово торговать такой реликвией, как фрагменты его крайней плоти.