On-line

– Когда я стал заниматься этим делом, то мне сразу показалось что тут все нечисто. И занимался я не повешением капитана, а в первую очередь смертью этой девочки. Когда поговорил с этим Толиком, то понял, что этого парня менты просто сломали и заставили подписать что скажут. А заставляли они его подписывать, так как все улики против него. Да какие улики, чистые доказательства: вещи убитой в этой вонючей деревне, мотив с перепиской. Все было оформлено так, будто ну вот совсем очевидное дело. Это мне и не понравилось. Слишком очевидное. Место для убийства идеальное, даже обвиняемый и жертва подобраны так, чтобы ментам не пришлось париться. Вот это и смутило. Очевидность.

– И что ты сделал?

– Когда я поковырялся в деле, то сначала разнес подполковника в УВД, который сразу же признался, что какие-то московские мажоры попросили не упоминать об их компании. Подпол рассказывал мне, что дело очевидное, все просто, да капитан любил выпить. Вот это мне не понравилось еще больше: то, что и все остальные начинают тебя убеждать в простоте дела. Не нужно верить таким людям, – Воронцов показал на спотыкающуюся фигуру Говорова. – Смотри, как борется за жизнь. Не хочет умирать. Если бы я не успел, то он точно так же тебя прогнал по лесу.

Он остановился, словно давал фору умирающему. Несколько минут он молчал, затем сказал:

– Потом я решил навестить своего родственничка. Тебя то есть. Решил не говорить, что пришел помочь, и не стал говорить, что эта история какая-то подозрительная. Решил побыть, знаешь, такой гнидой, которая почувствовала деньги и власть.

– У тебя получилось, – тихо сказал я.

– Спасибо, – кивнул Воронцов. – Я старался. Сначала я ворвался, чтобы прощупать почву, потому что мне казалось, что история нечистая именно в твоей конторе. Не могу объяснить, как это я почувствовал. Можешь считать профессиональным чутьем. Просто мне казалось, что копать в деле девочки нужно там, где копал Савельев. Это ведь именно он начал копать в самой компании, перед тем как у него выхватили дело, а потом он повесился. И тут я заметил, что в твоей конторе засуетились. Ты занервничал, твое начальство и СБ стали пробивать меня, кто я такой. Ну я и попросил людей, у которых меня пробивали, маякнуть этим любопытным, что я жутко корыстная сволочь с завышенным ценником. И вот мне стало интересно, сейчас будет просто попытка дать денег назойливому следаку ГСУ, который решил поковыряться в грязном белье или что-то другое. Поначалу казалось первое, потому что ваш начальник СБ решил дать мне денег. Ну я и повысил ставки в игре: отправил его под стражу и стал ждать, что будет дальше. Что же будет происходить. И тут тебя пытаются убить некие «друзья» Толика, а ты прибегаешь ко мне. Мол, меня хотят убить, код красный, поднимайте Росгвардию и так далее! И вот это уже стало интересней.

– И ты меня послал! – ошеломленно спросил я.

– Конечно послал, – кивнул Воронцов. – Надо было продолжать доигрывать роль. Только это не значит, что я тебе не помог. После я приставил за тобой наружку, чтобы посмотреть, что будет дальше. А дальше стало совсем интересно: дальше сотрудник СБ Николай Говоров поднимается в твою квартиру и, судя по всему, разносит ее, а потом поджидает тебя у подъезда.

– И как же ты мне помог?

– Но Говорова я спугнуть не мог. А вот насчет помощи… А чья машина, по-твоему, его фарами осветила тогда у подъезда, кто «Судостроительный, 43 искал, брат, да?», – недовольно спросил Воронцов. – Я думаю, что он хотел убрать тебя возле дома. Ну так, неизвестные разгромили квартиру, а потом и прикончили ее хозяина у подъезда. По после того как с вами поговорил таксист, Говоров уже не мог от тебя избавиться, потому что был свидетель. Вот когда мы заметили Говорова, который сначала поднялся к тебе, а потом поджидал у дома, тогда-то я и понял, что это именно тот человек, который нам нужен и которого нужно разрабатывать, – Воронцов посмотрел в сторону, куда уходил Коля. – Еще идет, представь, а.

– Но почему вы его не задержали!