Он между нами жил... Воспомнинания о Сахарове (сборник под ред. Б.Л.Альтшуллера)

Через три-четыре дня последовал вызов к Берии на заседание Спецкомитета. Кроме членов Спецкомитета — Курчатова, Ванникова, Завенягина, Павлова, Харитона и других, на нем присутствовали Сахаров, Тамм и Головин. Сахаров кратко изложил суть задачи.

Тамм, Курчатов, Харитон сказали несколько слов в поддержку, и за 20–30.минут заседание было закончено.

5 мая 1951 г. за подписью Сталина вышло постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР, признавшее программу создания МТР государственной задачей. Все записанные нами пункты были утверждены.

Эксперименты начали сразу, но никакого соответствия между расчетами и экспериментально измеряемыми величинами не было.

Андрей Дмитриевич продолжал приезжать к нам. Вскоре предложил вместо реакции на чистом дейтерии ориентироваться на равнокомпонентную смесь дейтерия с тритием, так как сечение DT-реакции при интересующих нас температурах в 100 раз больше, чем DD-реакции. Встречался с теоретиками, работавшими у Леонтовича, и привозил свои работы, выполненные с теоретиками КБ. Очень скоро они рассмотрели вместе с Зубаревым и Климовым задачу о взаимодействии плазмы со стенкой. В этом они почти на 35 лет опередили других теоретиков мира, занимавшихся абстрактной плазмой в, так сказать, математическом пространстве вне материальных стенок. Можно думать, что развитие термоядерной программы пошло бы иначе в мире, сохрани Сахаров активное участие в ней.

Совет по МТР собирался только два раза. Второй раз он был собран Курчатовым в середине 1952 г. для обсуждения результатов опытов Филиппова с сотрудниками, получивших нейтроны в дейтериевом разряде в прямой трубе с электродами на концах. Курчатов собрал широкую аудиторию. Кроме названных ранее участников, на нем были И.Я.Померанчук, Д.И.Блохинцев, Г.Н.Флеров, И.И.Гуревич, В.П.Джелепов и ряд других крупных экспериментаторов и теоретиков.

Филиппов доложил о проведенных экспериментах. Завязался обмен мнениями. Общий тон склонился к тому, что нейтроны свидетельствуют о термоядерной реакции.

Но тут поднялся Аpцимович с категорическим протестом против того, чтобы нейтроны считать термоядерного происхождения. Это не благородные термоядерные нейтроны, а некие нейтроны плебейского происхождения, или стеночные, или результат некоего ускорительного механизма. Получился довольно сумбурный диспут. Теперь непонятно, почему Арцимович не сказал простой вещи, что у нас нет еще закона экстраполяции и мы совсем не знаем, удастся ли импульсы нейтронов увеличивать в миллион раз, что необходимо для пpактического использования. Если удалось бы, то это было бы грандиозным достижением, независящим от «происхождения» нейтронов. Когда шум поутих, Арцимович продолжал, обращая внимание на то, что плазма вообще ведет себя не так, как хотелось бы Сахарову, и потому ожидать, что из бублика с током в плазме получится реактор, не приходится. Нужны новые идеи. Тон речи выдавал ревность к Андрею Дмитриевичу и желание занять самому главенствующую роль.

Андрей Дмитриевич не проронил ни слова.

Курчатов закрыл заседание, так и не подведя итога: получена ли горячая плазма с термоядерной реакцией или нет?

Близился 1953 год- год первого испытания водородной бомбы.

Андрей Дмитриевич реже бывал в нашем Институте, возможно, из-за нарастания занятостью бомбой. Заходя ко мне, он рассказывал, что приезжает смотреть результаты расчетов, которые ведут под руководством Тихонова и Самарского вычислительницы на арифмометрах. Их несколько десятков молодых женщин и они на руках ведут расчеты, которые у них в КБ выполнять некому. Расчеты идут успешно и он все более и более удостоверяется, что испытание подтвердит ожидаемое.

Летом 1953 г. Андрею Дмитриевичу присвоили степень доктора наук.

12 августа 1953 г. на Семипалатинском полигоне, недалеко от места, где четырьмя годами pанее была взорвана советская атомная бомба, также на стальной высокой башне была взорвана первая в мире водородная бомба. Сила взрыва ее была сравнительно небольшой, меньше мегатонны, но идеи были целиком наши, отечественные. Литий6предложил использовать В.Л.Гинзбург, композицию и газодинамику разработал Сахаров от начала до конца по своим идеям с активным участием Тамма и работавших в КБ теоретиков, в том числе Франк-Каменецкого, Романова и других.

В декабре 1990 — январе 1991 г. появилась инсинуация — статья "Бомба и для… Сахарова" полковника в отставке А.С.Феклисова, в которой сообщается о том, что якобы Клаус Фукс передал в КГБ в 1947 г. "все, что он знал о водородной бомбе" и что это позволило в СССР начать работы раньше (?), чем в США (удивительная логика!). Теперь мы знаем, что в 1947 г. в США были только в зародыше идеи о термоядерном оружии. Но зато тогда мы видели многочисленные пестрые обложки американских журналов, на которых пропагандировалась Super Bomb. Эти обложки уже вселяли тревогу и стимулировали наши поиски.