Он - мой лёд

- Сильная, решительная, - встал напротив, на расстоянии метра. – Но каким бы ты ни была выдающимся тренером, за пределами катка ты не можешь ничего.

- Я не собираюсь выслушивать эту чушь! – вскинулась она и опять было пошла к двери. Удерживать её я не стал. Смотрел в спину до тех пор, пока она не оказалась у самого выхода, и только тогда проговорил:

- Тебя пугают отношения. Любые отношения с людьми.

- К чему всё это, Ром? – она вдруг обернулась. Маска, которую она так долго носила, спала. Не до конца, и всё же теперь я видел перед собой её настоящую, не пытающуюся показать мне то, чего в ней нет.

- Оля любит тебя, - немного помолчав, ответил я. – Пока ещё любит. Я тоже когда-то любил…

- Когда-то, - она чуть заметно усмехнулась – не губами. Усмешка мелькнула в её голосе, в едва заметном движении плеч.

- Когда-то, - повторил я твёрдо, смотря на неё прямо. – Мой тебе совет: постарайся сделать так, чтобы это «когда-то» не коснулось любви нашей дочери. Поверь, до этого тебе не так далеко.

Вера поджала губы. Отвернулась от меня, ожидая, по всей видимости, продолжения. Продолжать я не стал – обошёл её и покинул зал. Для более двадцати лет молчания слов и так было более, чем достаточно. На сегодня, так точно.

Глава 43

Оля

Последние звуки танго, отразившись от стен, от свода катка, растаяли в воздухе, а мы так и стояли, глядя друг на друга теперь уже в звенящей тишине.

Чувствовала, как в такт моему стучит сердце Тима: сильно, громко, и причиной тому была не только наша импровизация. Никогда, катаясь под эту музыку с Пашкой, я не чувствовала ничего подобного. Я вообще никогда прежде не чувствовала ничего подобного, выходя на лёд.

- Наотмашь, - выдохнула, глядя на Тимура.

Не знаю почему, но это было первым, что пришло мне на ум. Наотмашь. Чувства, эмоции. Как будто не было ничего «до» и «после. Как будто осталось только одно – танго.

- Наотмашь, - отозвался Тимур сипло.

Провёл ладонью по моей спине. Я опять летела в льдистую мглу. Опять. Только проникающего под кожу холода больше не было – лишь язычки сине-чёрного пламени.

- Я бы хотела что-то вернуть… - выдохнула, высвобождая руку.

Отразившееся сожалением во взгляде Тимура признание повисло в воздухе. Оба мы знали, что это невозможно. Отмотать время вспять, вовремя найти нужные слова, смелость быть слабым…

- Теперь у нас есть только то, что есть, - отозвался он.

- Может быть, оно и к лучшему, - я медленно поехала вперёд.

Тимур последовал за мной. Рукава наши слегка соприкасались в такт движениям, лезвия коньков бесшумно касались льда. Сказать, что я чувствую, мне было слишком сложно. Всё то же сожаление, переплетённое с грустью, ожидание и желание двигаться дальше.

Обернувшись, я посмотрела в сторону, где стоял Рудов, но возле бортика его не было.

- Ты давно знаешь, что он – твой отец? – спросил Богданов, проследив за моим взглядом.

- Нет, - качнула головой. Выдохнула, пытаясь унять всё ещё частый пульс. – Несколько месяцев.

- Мать никогда не рассказывала тебе о нём?

В ответ я только отрицательно покачала головой. Говорить об этом мне сейчас не хотелось. Отзвучавшее в нашем исполнении танго было ещё слишком живо во мне. Перестав сдерживаться, я резко развернулась к Тиму и, коснувшись его груди, посмотрела в глаза. Рука его мигом опустилась на мою талию. Я почувствовала твёрдость его тела – мышцы были как будто каменными.

- Когда-нибудь мы выступим с этим танго в шоу, - шепнула я. – Пообещай.

- Обещаю, - выговорил он так, будто это обещание было одним из самых важных из всех, что он давал когда-либо.

Окружающая нас действительность постепенно растворялась. Трибуны, проходящие время от времени вдоль борта люди… Только мы и лёд. Кончики пальцев покалывало от желания коснуться лица Тимура, почувствовать его жёсткую щетину.

- Как думаешь, что будет, если я тебя поцелую?

- Прямо тут? – слова его вызвали во мне трепет, горячий отклик.

Низ живота сладко и немного щекотно затянуло, только-только угомонившееся сердце замерло, но лишь затем, чтобы снова забиться в груди мотыльком.

- Прямо здесь, - голос Богданова зазвучал ещё более глухо, синий огонь в глазах стал опасным. – Прямо сейчас.

Нервно выдохнув, я попыталась было отстраниться. Происходящее было неконтролируемым. Всегда сдержанная, я вдруг поняла, что это сильнее меня. Что со мной? Как вышло, что считанные дни, часы, минуты настолько вывернули моё сознание?

- Не стоит, - всё-таки отозвалась я и подалась назад.

На этот раз держать меня он не стал. Глаза его недобро блеснули темнотой. Порывисто отвернувшись, он провёл ладонью по волосам, оскалился, как дворовой пёс и, разогнавшись, зашёл на прыжок.

Отъехав к борту, я наблюдала как один за другим он скрутил несколько двойных. Зашёл на очередной прыжок, вывернул на сей раз три оборота и, впечатав лезвие конька в ледяную гладь, наконец успокоился.

- Полегчало? – спросила я, подъехав.

- Не так чтобы сильно, но всё же…