Он - моя тайна

— А ты останешься в офисе. Мы с госпожой Савиной сами справимся. Прошу, — Макс ошеломленную меня в оборот взял тут же, не обращая внимания на весьма красноречивый взгляд Влады. Я ей в принципе не нравилась. Теперь она меня ненавидела. Это не сварливость мамки, сына от юбки не желавшей отпускать, это ревность женщины. Интересно, Макс понимал, что мачеха имела на него совсем не родственные виды? Вроде не дурак, должен осознавать. Только зачем меня, замужнюю женщину, в эту темную историю втягивать?

— Что за игры ты устроил? — упрекнула, когда в лифт зашли, спускаясь на подземный паркинг.

— О чем ты?

— О твоей мачехе. Влада странно на тебя реагирует.

Я не стала говорить, что ее плотский интерес очевиден до неприличия. Мало ли, вдруг ошиблась, и она реально мать ему заменила. Я знала, что родители Максима развелись давно: возможно, он реально близок с мачехой. Как с матерью, естественно, потому что любовная связь между ними — это отвратительно. Жена отца все-таки. Фу!

— Теперь еще и на меня бросаться будет.

— Черт, я затупил с ней, — он сокрушенно голову уронил. — Я не думал, что ты согласишься работать после моих домогательств. А она умоляла взять ее. Отец просил присмотреть за Владой, а у нее начались проблемы с пристрастиями, — он неопределенно рукой махнул. — В общем, не принимай ее всерьез: после благотворительного бала уберу ее. — Макс на меня посмотрел и обезоруживающе улыбнулся. — Думаешь, мне легко?

— Я тебя жалеть не буду! — да, я кокетничала. Совсем не хотела, оно само как-то! С ним я чувствовала себя прежней: юной девушкой, легкой и свободной. Барьеры между нами неумолимо таяли, а тонкая ниточка воспоминаний о былых чувствах превращалась в крепкий канат из сердечных жил, переплетенных между собой. Из двух душ, стремившихся навстречу. Только нас не двое. Нас больше. Я не должна об этом забывать. Я жена другого мужчины. Я мать ребенка. Его, Макса Барсова, сына. И я даже боялась предположить, как он отреагирует, если узнает о моей тайне.

— Поедем на моей машине, — и повел меня куда-то. Мы прошли мимо хромированного «Лексуса», из которого выскочил водитель, но не остановились. К внедорожнику подошли.

— Наверное, я лучше на своей… — мне страшно оставаться с Максимом наедине в интимном полумраке. У меня уже предательски дрожало тело, а сердце ему в руки прыгнуть хотело.

— Дюймовочка, я ведь обещал… — произнес так, что стало ясно, насколько жалел об этом обещании.

В машине пахло кожей и едва уловимым ароматом мужчины: смесь туалетной воды, средства после бритья и острого запаха порока. Тех самых феромонов, которые невозможно описать словами, но действовали они безотказно — сразу по защитным женским барьерам били.

Я подняла на Максима глаза. Он тоже смотрел на меня. Мы не говорили, не двигались, просто глаз друг от друга не отрывали, и в нашем молчании рождалось то самое — густое напряженное марево. Оно мешало думать, сопротивляться и даже дышать. Я словно на крутом обрыве стояла и меня тянуло вниз. Этому сложно противостоять, оно внутри звенело. Я делала шаг к пропасти, но на стену натыкалась. Обычно она наотмашь била, но чем сильнее вперед рвалось сердце, тем слабее становилось препятствие. Я проходила через эту стену, как через вязкое тягучее нечто и сейчас тоже…

Я отдернула пальцы от губ Макса и быстро отвернулась. Ему ничего не нужно было делать, меня и без того штормило невыносимо. Теперь я точно знала, что значит «разрываться изнутри». У меня был муж, которого я по-своему любила. У меня был мужчина, к которому отчаянно тянуло. Которого я тоже любила, но вопреки законам чести. Я ведь не изменница, по сути, но стала преступницей. Пока только в мыслях. Пока. Мне бежать нужно, но я покорно ехала с ним, пряча глаза. Боялась, что Барсов прочтет в них все, что так тщательно прятала от него. Только бизнес, ничего личного. Только бизнес, ничего личного. Это стало моей мантрой.

— Ну как? — спросила, когда приехали в резиденцию Шенонсо. Здесь без преувеличения было невероятно роскошно: мы словно бы оказались в Версальском дворце с его садами, фонтанами и зелеными лабиринтами. Летом они предлагали устроить торжество на воздухе: для этого установлен умопомрачительный шатер. У меня не было слов, а у господина Барсова?

— Не плохо, — осмотрелся он. — Весьма и весьма.

— Это все?! — воскликнула я. Мужчины! С эмоциями не дружат вообще!

— Ты хочешь устроить аукцион. Расскажи, — резко переключился. Интерьеры его, очевидно, не сильно волновали.

— В «Доме с маяком» мы собрали рисунки и поделки детей, чтобы гости не просто положили конверты в урну, но точно понимали, кому помогают. Это тронет всех, у кого есть сердце, — подытожила я.

— Ты любишь детей? — неожиданно спросил Макс.

— Да. А ты? — я не планировала узнавать, но все же…

— Не знаю, — немного растерянно ответил. — Наверное. Трудно судить, когда своих нет.