Он - моя тайна

Я, не отрывая глаз от ее лица, обвел пальцами контур груди, соски подразнивая. Они заострились пиками, в рот просились. Юбку задрал, ноги себе на пояс закинул, коснулся черной полоски трусиков — влажные, как и нежные губы внизу. Смазку прозрачную растер между пальцами и один ввел внутрь. Дина вздрогнула и выгнулась, в плечи вцепилась, языком по моим губам прошлась.

Мы помирились после моей реальной лажи с деньгами. Откатить бы, да не поможет, дело совсем в другом уже. Происходило с Диной что-то, а я не мог понять: то или не то? Она не избегала секса, не зажималась и не симулировала удовольствие. Ее не раздражала моя близость. Но было в ней какое-то отчаянное стремление принадлежать мне. Я совсем терялся. Есть, блядь, у нее кто-то? Или меня уже несет не в ту степь? Я никогда не был паникером. Всегда рационально оценивал ситуацию, а сейчас не понимал ничего. И не уверен, что хотел понять. Но я чувствовал. Все чувствовал. Красавицу свою. Ее смятение и раздрай. Такого не бывает на пустом месте.

— Я люблю тебя, Дина, — шепнул ей в губы, прежде чем поцеловать, глубоко, страстно, агрессивно. Моя женщина. Не отдам!

Она не ответила словом, дышать могла с трудом, но сама расстегнула ремень и ступнями стянула джинсы вместе с бельем.

Мы с Диной не всегда имели одну точку зрения, иногда спорили, крупные ссоры тоже бывали, но в сексе понимали и принимали друг друга на сто процентов. Вот и сейчас я позабыл о терзаниях и сомнениях, осталась только женщина в моих объятиях и наслаждение, которое дарит обладание ею. Вкус ее губ, карамельный запах кожи, воздушный и притягательный, горько-сладкие поцелуи и страстные движения бедер мне навстречу. Сейчас были только я и она. Удовольствие у нас общее.

Дина вскрикнула, царапая зубами мое плечо, я присоединился к ней через минуту: вжался пахом до упора, впечатал в себя, расплющивая крепкую груди. Воздух густым стал от мучительно острого оргазма.

— В отпуск полетим через неделю, ок? — предупредил, легко чмокнув в губы. А что: лето, жара — сколько можно находиться в царстве раскаленного бетона и душного асфальта?

— Я не могу, — совершенно растерянно ответила и ноги свела. — Жень, у меня работы много, пока никак…

— Дина, — холодно улыбнулся и руки положил по обе стороны от нее, чтобы убежать не могла, — мы полетим. Это понятно?

Да, я увезу ее из этой чертовой Москвы, пока в себя не придет. Пока мы оба не придем!

— Я не могу, понимаешь? У меня первый этап рекламной кампании в начале июля заканчивается. Потом я вся твоя, — и ладонь к моей щеке приложила.

— «Астронефть»? — сухо поинтересовался. Она только кивнула.

Конечно, я узнал об этом Барсове все, что смог нарыть без услуг детективов. Мне хватило. Почему я не спросил о нем жену? Это очень хороший вопрос. Я и сам до конца не знал ответа на него. Я не хотел, чтобы этот мужик терся вокруг нее. Чтобы даже минимальное общение у них было. Но я не мог этого потребовать так, чтобы не затронуть что-то серьезное, если оно есть. Психологи утверждали, что страхи нужно прорабатывать, говорить о них — это херня. Скажешь вслух — и они ни черта не исчезнут, наоборот, станут реальностью.

— Ой, макароны! — Дина вскочила, придерживая вверх платья, и выбежала из ванной.

Я скинул остатки одежды и шагнул под душ. Какой же я наиумнейший идиот! Хотел Дину привязать отсутствием денег, спасти, а она, наоборот, отвязалась, а спасал ее кто-то другой. Возможно, этот Барсов. Я этого не знал точно. Я в принципе не уверен, что моя жена способна на циничный обман и предательство. Только если с чувствами не справится. А кем она может гореть до сих пор?

— Я пойду Матвея позову, — предупредил и во двор спустился. Он играл на площадке в футбол и близко не похоже было, что голоден. Носиться с пацанами может целый день. Школа хоть как-то дисциплинировала, а лето превратило сына в настоящего Маугли. — Матвей, мама обедать зовет! — крикнул, остановившись рядом.

— Пап, можно еще десять минут? Доиграть хочу.

— Можно, — рассеянно кивнул и на лавочку рядом пристроился. Хороший день. Пообедаем и можно махнуть куда-нибудь в лес на велосипедах: еды взять, пикник устроить, или на летнюю веранду зайти и там посидеть. Я бросил взгляд на футбольное поле: и не скажешь, что Матвей дохленьким родился, больным ребенком. Вон какой вымахал! Дина была абсолютно здоровой, мы проверяли. Неужели у папаши его так себе генетика? Сомневаюсь, что моя жена могла связаться с каким-нибудь маргинальным упырем. Нет, тогда бы она не любила бы так сына от этого мужчины, хотя женщины склонны к романтизации даже самых отъявленных мудаков.

Я достал телефон, ленту в социальной сети пролистал, ютуб открыл, но сосредоточиться на сложной челюстно-лицевой операции так и не смог. А ребенка, рожденного от меня, Дина любила бы так же сильно? Любовь матери к детям в принципе — это что-то беззаветное, или зависит от различных факторов?