Он не хотел предавать

На солнце загляделся я.

На ощупь шел я, но была

Не в стыд мне слепота моя:

На солнце загляделся я,

Мне солнце очи ослепило.

И наискосок бегущая подпись: «Не думайте обо мне слишком плохо. Л.»

Эти стихи и прощальная фраза врезались Ольге в память, чтобы мучить ее во время бессонницы: «На солнце загляделся я…» Почему Юра увлекся той женщиной? Что в ней такого особенного?

Но если раньше Ольга с ума сходила от ревности, то теперь ревность исчезла, осталась только острая жалость к Юре. Она чувствовала, что он попал в беду. Это ведь не любовь, а беда, настоящее наваждение. Когда любят, выглядят счастливыми, даже если пытаются это скрыть от посторонних глаз. А Юра, наоборот, выглядел усталым, измученным.

Ольга потихоньку вернула рисунок на прежнее место и подавила в себе желание признаться Юре, что проникла в его тайну.

После Нового года они увиделись еще раз — случайно, мимоходом, в метро. Оля торопилась на лекцию, вошла в вагон на «Чистых прудах» и сразу увидела его. Он сидел с задумчивым видом, понурившись. Ольга заколебалась: стоит ли к нему подходить? Но в это время Юра поднял голову и увидел ее. Лицо его осветилось неподдельной радостью. Он встал, протиснулся к ней. Сказал, широко улыбаясь:

— Привет!

— Привет.

Он спросил, как дела. Она ответила, что все в порядке.

— Как учеба?

— Очень хорошо. На лето предлагают стажировку в Штутгарте.

— Соглашайся.

— Я подумаю.

— Мама спрашивает, куда ты пропала? — сказал он, умолкнув на полуслове.

Ольга так и не поняла, что он имел в виду: то ли просил навестить его родителей, то ли что-то еще.

— Скажи, что у меня грипп, — ответила она. — Тебя что, в детстве врать не учили?

Юра рассмеялся как раньше, когда они часто подтрунивали друг над другом. Но Ольга видела, что все не так, все не как раньше и прежнее никогда не вернется.

— А ты как поживаешь? — спросила она.

Юра пожал плечами. Вдруг признался с ироничной полуулыбкой, словно стыдясь:

— Тяжко…

— Жить тяжко или так на душе? — в той же шутливой манере уточнила она.

— И так и сяк.

— Может, поговорим?

Он упрямо помотал головой, а на словах так ничего ей и не ответил. Помолчали, глядя друг другу в глаза, словно смотрели и не могли насмотреться. Оле даже показалось, он хочет запомнить ее такой, какая она сейчас, и ловила себя на недостойной мысли: ага, миленький, значит, прижала тебя та, другая?

— Я выхожу, — невесело сказал Юра, когда объявили название следующей станции.

Все с тем же внутренним торжеством Оля подумала, что с ней Юра вернулся в свое беззаботное прошлое, в те времена, когда у него было легко на душе.

— Хочешь, я выйду с тобой? Посидим в кафе? — быстро предложила она.

Юра посмотрел на часы. Сейчас он был похож на человека, которому объявили об отсрочке казни.

— Хорошо, у меня еще есть полчаса.

Они вышли из метро, зашли в первое попавшееся на глаза бистро. Есть не хотелось. Хотелось взять его за руку и держать, не отпуская, сжимать его руку так, чтобы белели косточки пальцев.

— Когда молчишь, время тянется медленнее, — улыбнувшись, заметил Юра.

Ей хотелось сказать: «Не уходи!» — но сразу вспомнилась пошлая фраза из цыганского романса, который поют надрывным контральто: «Не уходи-и, побудь со мно-о-ю!» — и слова застряли в горле.

— Ты хочешь чего-нибудь? — спросил Юра. — Хочешь мороженого?

Она не любила мороженое, но Юра оживился:

— Надо же, а ведь я тебя ни разу еще мороженым не угощал!

Сбегал к стойке и принес ей мороженое с дыней.

Она обиженно подумала: ему кажется, что я маленькая девочка, люблю мороженое, а я не маленькая девочка, я женщина, и мне не нужно мороженое, мне нужен он! Но сказать это вслух казалось невозможным. Она ковыряла ложечкой сливочную горку, а Юра сидел напротив и смотрел на нее. Но время от времени он поднимал глаза и устремлял взгляд куда-то поверх ее головы. Оля знала: это он смотрит на часы над входной дверью.

— А ты не можешь никуда не ходить? — едва слышно спросила она, не поднимая глаз.

— Извини. Я должен… — Юра оборвал на полуслове, помолчал и повторил, словно про себя: — Я обязан.

— Это из-за твоей работы?

— Да, это работа.

— А как у тебя в личной жизни? — умирая от стыда, смогла выговорить она.

Юра усмехнулся и с наигранной бодростью, пресекающей любые поползновения вторгнуться на его личную территорию, ответил как отрубил:

— Все просто замечательно!

Оля оскорбленно замолчала. А потом Юра решительно встал и вдруг попросил ее:

— Не забывай мою мать. Она тебя очень любит.

Она удивилась такой просьбе. Юра положил свою руку на ее ладонь, сказал:

— Пока! — улыбнулся на прощание и вышел из кафе.

А через два дня она узнала о страшном…

Она не ведала о том, что между ними произошло — между Юрой и той, другой женщиной. Не любила она его? Но как можно не любить такого, как Юра? Это просто невозможно…

На похоронах Ольга всматривалась в лица всех молодых женщин, выискивая: кто же из них JI.?! Кто она такая?!