Он не любит меня

— Рубиана как раз уходила. Ей нужно домой. — Говорю я, делая заметку называть ее полным именем, поскольку мы не друзья. — Она…

Руби игнорирует меня и обрывает, адресуя свой комментарий Эбби:

— Меня зовут Рубиана, но ты можешь называть меня Руби.

— Руби, — повторяет Эбби. — Мне нравится. Звучит красиво.

— Спасибо. Я, очевидно, не выбирала свое имя, но спасибо, — отвечает она, поддразнивая ее.

Эбби улыбается, как будто только что нашла лучшую подругу. Если бы она только знала, что мы пытаемся избегать всего, что связано с ней.

— Я как раз собиралась идти домой. Увидимся. Было приятно познакомиться, Эбби. Думаю, не все здесь, в Вэст-Лейке, заносчивые снобы.

Эбби смотрит на брата, а затем снова на Руби.

— Если они тебя беспокоят, дай мне знать. — Она смотрит на Тайлера. — Не могу поверить, что ты позволяешь кому-то приставать к твоей сестре. Что с тобой не так? Ты же знаешь, каким может быть Кай и его стая поклонниц.

— Она мне не сестра, Эбби. Я ее почти не знаю, — возражает Тайлер.

— Как скажешь. — Она смотрит на Руби. — Нам нужно провести время вместе. Забудь о парнях. Они могут быть придурками. Это гормонально.

Руби смотрит на меня и отвечает:

— Да, я это вижу. Думаю, у них наконец-то отваливаются яйца.

Крис усмехается.

Он знает, что она имела в виду последний выпад в мой адрес. Я должен исправить то, что сделал за обедом, ради Тайлера. Это моя вина в инциденте с молоком, даже если я не был тем, кто его вылил.

— Садись в машину, — требую я, проскальзывая на водительское сиденье и заводя машину. Я вижу, как она стоит там, и начинаю раздражаться.

Я опускаю стекло и смотрю на растерянное лицо Тайлера.

— Я справлюсь. Я отвезу ее.

Он качает головой.

— Мне нужно, чтобы она вернулась домой, иначе мой отец надерет мне задницу, Кай.

— Я разберусь с этим. В любом случае, это моя вина. — Говорю я Тайлеру, наклоняясь к консоли, чтобы посмотреть на Руби с поднятой бровью. — Садись, Рубиана.

Она неохотно топает, открывает пассажирскую дверь и садится, заставляя мои руки сжимать руль, пока ее юбка задирается выше по бедрам, дразня меня. Ее рука сжимает ремень безопасности, когда она пристегивается.

Она не тратит времени, сев на сиденье, и говорит:

— Ладно, быстро говори, что хочешь сказать, и отвези меня к ним домой.

Я включаю заднюю передачу, не обращая внимания на то, что люди смотрят на нас, когда я выезжаю со стоянки на улицу. Я принял спонтанное решение, что решил купить ей новую толстовку взамен той, которая была испорчена. Она может прислать мне счет из школьного магазина за новую школьную рубашку. В любом случае, это беспроигрышный вариант. Она наденет на себя новую толстовку и школьную рубашку, а Тайлер отвяжется от отца, и мне будет легче, что я не подставил своего друга из-за того, что случилось за обедом.

— Куда ты едешь? Дом Тайлера там. — Она указывает большим пальцем руки, полной татуировок, в противоположном направлении от нашего. Татуировок с историей. Нашей историей. С ее любимым цветком. Тем, который я подарил ей первым.

Я бросаю на нее быстрый взгляд.

— Я заключу с тобой сделку. Ты молчишь о том, что худи и школьная рубашка испорчены, а я куплю тебе новую толстовку, и ты можешь попросить школу прислать мне счет за форменную рубашку.

Она смеется.

Это прекрасный смех, но я сохраняю серьезное выражение лица, не выдавая того факта, что я нахожу это сексуальным. Все в ней сексуально.

Да, мне определенно нужно заняться сексом. Обычно я не обхожусь так долго без секса, но в последнее время я ни с кем не трахался, потому что был занят с отцом, помогая ему с бизнесом.

— Что смешного?

— Полагаю, твой маленький друг не хочет говорить своему папе, какой он на самом деле придурок, распространяя обо мне слухи и заставляя своих друзей издеваться надо мной в мой первый день. Он же не может бороться сам. — Она усмехается. — Я не могу поверить, богатые детки. Вы думаете, что шантаж людей, потому что у вас есть деньги, — это ответ на все, когда вы облажались.

Мои ноздри раздуваются от раздражения, когда я подъезжаю к парковке высококлассного торгового центра в Вэст-Лейк и нахожу место. Я поворачиваюсь и смотрю на нее, скользя взглядом по ее поло. Я замечаю, что ее грудь маленькая, но не слишком. Я снова поднимаю глаза, и я встречаюсь с понимающим выражением лица. Она меня поймала.

— Ты закончил на меня пялиться?

Я фыркаю.

— Пожалуйста, я уже определился, что я о тебе думаю… и привлекательность не входит в это число.

— Тогда ты просто урод. Тебе не только нравится запугивать людей, но и запугивать, шантажировать и, вероятно, распространять о них ложь.

— Не льсти себе, и последнее, кем я могу являться, — это уродом. Мне не нужно шантажировать тебя из-за дерьма. Я думаю, что мое предложение в твоих интересах. Ты получишь бесплатную толстовку с капюшоном, которая будет лучше той, что ты носила раньше.

Она качает головой и отводит глаза.

— Придурок. Я вот только пытаюсь понять, как кто-то тебя терпит.

— Это потому, что я не лжец, и мне не нужно притворяться тем, кем я не являюсь.