Он не любит меня

Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на его профиль, пока он ведет машину по улице.

— Почему бы тебе не сделать всем нам одолжение и не вернуть меня обратно.

Он бросает на меня короткий взгляд.

— Что?

— Я сказала, отвези меня обратно в социальные службы и оставь там, или ты можешь просто выпустить меня прямо здесь. Можешь сказать им, что я сбежала. И тебе больше не придется иметь со мной дело.

Мои глаза жгут слезами гнева. Интересно, зачем он вообще взял меня к себе. Мне почти восемнадцать, и я бы предпочла отбывать наказание буквально в любой другой должности. Почему его вообще волнует, что со мной происходит, если его это никогда не волновало последние семнадцать лет?

— Извини, Рубиана. Я не могу этого сделать.

— Почему нет? Тебе не обязательно меня забирать, ты же знаешь. Правительство много лет обо мне заботилось.

Он фыркает.

— Сомневаюсь, ведь ты имела дело только с судьями и судебными приговорами. — Он смотрит на меня, изучая мои мешковатые штаны и черную выцветшую толстовку с капюшоном, которые я нашла в коробке с одеждой, оставленной для бездомных. Одежду, которую никто не будет носить, потому что она изжила себя и изношена. Но она достаточно хороша для отбросов системы. Я перестала беспокоиться о цветах или дырках в одежде, которую я получу. Но я провожу черту, если она не подходит. И если я собираюсь украсть — одолжить — это должно быть что-то достаточно хорошее, чтобы не выглядеть как полностью благотворительный случай.

— Это было бы к лучшему. Тебе не обязательно приводить к себе домой к идеальной жене и сыну дочь, которую ты явно никогда не хотел. Я могла бы быть как одна из тех собак, которых вы оставляете в приюте, когда хозяевам они больше не нужны. Я имею в виду, я не буду думать о тебе хуже, чем сейчас.

Я задела нерв, потому что он пристально смотрит на меня, сжимая кожаный руль и я наблюдаю, как он вращается, пока его дорогие золотые часы блестят. Я поворачиваю голову и вижу, как он въезжает на подъездную дорожку впечатляющего дома. Белые внешние стены, черная отделка вокруг окон, зеленые пышные газоны и красивые квадратные фары, которые должны сверкать, когда включаются фары. Подъездная дорожка из белого бетона с зеленой искусственной травой, разделяющей квадраты равномерно. Слева припаркован внедорожник Мерседес, а справа — приподнятый грузовик Додж Рам последней модели с черной краской и большими шинами.

Затем он нажимает кнопку на своем седане и ставит машину на парковку. Он наклоняет голову и смотрит на темные деревянные двойные двери впечатляющего двухэтажного дома. Он вытирает рукой лицо и поворачивает голову, чтобы увидеть, что я смотрю прямо перед собой. Честно говоря, я ничего не должна этому человеку или его семье, и не хочу, чтобы они мне что-то давали. Я понимаю, что это не вина его драгоценной жены или сына, но это и не моя вина, и я не просила ничего из этого.

— Рубиана, мне жаль, что тебе пришлось пережить. Я не знаю, что сказать или что я мог бы сказать, чтобы все исправить. Все, что я знаю, это то, что я принял решение и буду его придерживаться. Я не ожидаю, что ты полюбишь меня или простишь меня в любом случае. У тебя есть полное право чувствовать разочарование и злость на меня, но, пожалуйста, направь это на меня, а не на Кэролайн или Тайлера. Они приняли мое решение, и они оба считают, что я сделал правильный выбор, взяв тебя… и каждый из них признает, что ты моя дочь. Я говорил с судьей на слушании, и она согласилась, что это будет хорошо для тебя. Я знаю, что у тебя была тяжелая жизнь, и если бы я знал… — он замолкает, делает глубокий вдох и продолжает. — Мне жаль. Я не знаю, что делать или как вообще с тобой разговаривать. Просто, пожалуйста, попробуй. Это все, о чем я прошу. Когда ты закончишь школу, ты сможешь делать все, что захочешь. Иди, куда хочешь. Я не буду держать тебя в заложниках дольше, чем того требует суд.

Я скрещиваю руки на груди, слушая его. Но все, что я слышу, — это его чувство вины. Дело не во мне, а в нем самом. Я понимаю. Все хорошо. Ему жаль… Поэтому я делаю то, что делала долгое время… Я смотрю на дом перед собой, как на свою следующую тюрьму. По крайней мере, это лучше, чем приемная семья, я полагаю. Мне нужно выполнить несколько пунктов: закончить последний год обучения, получить диплом, а затем я уеду отсюда. Тогда я смогу начать свою жизнь на своих условиях и отвечать только перед собой.

— Ладно, я буду играть в семейный дом. Не жди, что я буду благодарна и в восторге от того, что ты бросился меня спасать, потому что это не так.

Он снова выдыхает, должно быть, затаив дыхание.