Он, она и ее дети

— Чем больше будет помощь, тем меньше будет горелой еды.

Настала очередь Руби выражать свое отношение. Она тяжело вздохнула:

— Вероятно, мне придется помочь тебе. Но только немного.

— Спасибо. — Победа была крохотной, но ощущение от нее... Боже, как от величайшей. Нат сбежал к телевизору, а Тайлер, кивнув на открытку в руке Руби, весело сказал: — Между прочим, там в конце не «пссс», а «пээс».

Руби тут же ощетинилась:

— Знаю.

— Естественно, знаешь. — Когда она защищалась, она очень походила на Лотти. — Кстати, мне больше нравится «пссс», — признался Тайлер. — Звучит так, будто шепотом кому-то рассказываешь секрет. Намного лучше, чем скучное «пээс».

Руби почти — почти! — улыбнулась и уверенно кивнула:

— Мне тоже.

Сбежав по ступенькам, Руби, одетая в костюм мальчишки-оборванца, пересекла школьный двор и подлетела к площадке, где продавались елки. Поколебавшись секунду, она выпалила:

— Видел меня?

Она учащенно дышала, и из ее рта вырывались облачка пара.

— Видел. И слышал. Мы все слышали и видели. — Тайлер обвел рукой других родителей и принялся развязывать рукава голубого свитера, висевшего у него на талии. — Ты отлично выступила. А теперь накинь-ка свитер, пока не подхватила воспаление легких.

— Он твой. — Руби с ужасом посмотрела на свитер, как будто на нем сидели живые тараканы.

— Но свой ты оставила дома. А здесь холодно. Не будешь надевать? Что ж, тогда повесь его на загородку.

Три минуты спустя Руби спросила:

— Ты слышал, как я солировала в «Придите, кто верит»?

— Шутишь? Естественно, слышал. Я громче всех хлопал в ладоши и свистел. — Тайлер помолчал. — Кстати, не говори об этом Лотти. Она может подумать, что только тупые американцы могут совать пальцы в рот и свистеть.

Руби окинула его завистливым взглядом:

— Я никогда не умела так свистеть. С пальцами.

— Ну, могу тебя научить. Когда работал на скотоводческом ранчо в Вайоминге, я изучил все тонкости такого свиста.

Подошли покупатели и стали выбирать елку. Пока Тайлер занимался ими, Руби отошла к столику с горячим шоколадом, чтобы поболтать с подружками. На ней был голубой свитер Тайлера.

Крохотная уступка. Но может... может... это начало?

— Это дурацкое полотенце то сползает на ухо, то съезжает на глаза!

— Ладно, ладно, не дергайся. Я все поправлю.

— Я опоздаю. — Нат чуть ли не кричал. — Уже начинается.

— Лучше постой спокойно.

Присев перед ним на корточки, прямо на парковке, Тайлер сорвал с его головы полотенце и головную повязку и принялся прилаживать все это заново. Нат нетерпеливо переступал с ноги на ногу. Они навестили Лотти в больнице и поехали в школу. Времени у них было достаточно, однако они не учли, что шоссе А46 перегородит сложившаяся пополам фура. Все двадцать минут, пока они стояли в пробке, Нат так нервничал, что едва не пробил крышу машины.

— Быстрее, быстрее!

— Все, готово. Ты выглядишь отпадно. — Тайлер похлопал его по плечу и встал. — Иди, пора.

Нат поднял голову и посмотрел на него:

— А ты где будешь?

— Не беспокойся, я подожду в машине.

После секундного колебания Нат спросил:

— А это правда, что ты работал на ранчо, как настоящий ковбой?

— Естественно, правда. — Значит, Руби ему рассказала. — Я даже научился бросать лассо.

— И громко свистеть, засунув пальцы в рот? — Нат задумался. — Если хочешь, можешь пойти посмотреть.

Тайлер осторожничал, внешне никак не реагируя, но в душе дивился, как приглашение на рождественский спектакль может вызвать радость чуть ли не большую, чем от выигрыша в лотерею. Вслух он сказал:

— Серьезно? Ты уверен, что не против?

Нат, которому не терпелось поскорее попасть в школу, пожал плечами:

— Можно, если хочешь.

— Спасибо. — Нат побежал прочь, и Тайлер крикнул ему вслед: — А если спектакль получится хорошим, можно мне будет в конце посвистеть?

Было темно, поэтому видеть он не мог, однако не сомневался, что Нат улыбнулся, когда прокричал ему в ответ:

— Можно, если хочешь.

Когда в пятницу днем в палату Лотти вошли посетители, она увидела, что Нат держит Тайлера за руку, и решила, что у нее случился приступ галлюцинаций.

А когда Нат улыбнулся и помахал ей, у нее едва не начался еще один.

— О Боже, я и не знала, что у тебя качается зуб!

— Он качался. Я упал на скольном дворе на утренней перемене, и суб раскололся пополам. — Гордый наличием дырки, Нат просунул в нее язык. — Было усасно больно, и мисс Батсон посвонила тебе на мобильник, а ответил Тайлер. Он приехал и отвес меня к субному. А субной сделал мне огромный укол, и было осень больно, но я дерсался, и он вырвал суб, и было море крови.

— Бедняжка! — Лотти обняла его, а потом принялась всматриваться в его лицо в поисках признаков душевной травмы. — Надо же, меня с тобой не было!

— Мам, ты меня дусись. У меня рот нисего не суствовал и весь распух. Это было классно! А потом я вернулся в сколу, хотя у меня рубаска была в крови. — Вероятно, это было символом доблести. — А Тайлер дал мне фунт са храбрость у врася. И савтра он весет нас кататься на коньках на каток в Бристоль.

— Боже праведный! — Лотти тем временем обнимала, целовала и гладила по голове Руби.