Он, она и три кота

Точно, вот и познакомились — до сего момента я не знала ни собственного любовника, ни собственную дочь. Может, даже мужа не знаю?

Лешка продолжал смотреть на меня слишком внимательно. Потом перевел взгляд на младшее поколение, у которых аппетит не пострадал. А чего им не жрать — у них Пирамида Маслоу перевернутая! И вообще: кому хлеб, а мне — зрелище, не для слабонервных. Декольте слишком большое — только б не начать расчесывать грудь. При всех — впрочем, кто ж ее здесь не видел?!

Они уйдут — если уйдут — и я выпью эту бутылку коньяка до дна: хуже мне уже все равно не будет. Вообще лучше сдохнуть: никто не всплакнет, все пристроены. Одна тут только я. Котов и то двое. Они по-мужски поделят оставшуюся жрачку…

Да о чем трещат эти мухи, слетевшиеся на варенье… Не сказать хуже… Работа, музыка, фильмы… Им есть, о чем поговорить: по мне, тут каждому следует заполнить анкету на «не привлекался», но на всех них, кажется, клейма негде ставить… Как они дошли до такой жизни, как?

— Мама потрясающие тортики печет, — стрекотала Оливия. — Сейчас оценишь.

Давно оценил! Интересно, чья идея была с гостями — его? По жрачке соскучился? Зачем он пришел? Зачем? Неужели нет ничего святого… Откуда святому взяться? Пришел, чтобы сделать мне больно. И сделал — очень больно. Глаза чистые-чистые, незапятнанные никаким раскаянием.

Я грохнула торт на стол и направила нож засранцу в грудь — жаль, тупым концом.

— Пусть гость разрежет.

— Это тебе честь такая выпала, — неудачно пошутила Оливия.

Не ее это шутить, она привела шутничка получше, попрофессиональнее! Даже Лешку за пояс заткнет. А лучше бы свалил и чай не пил. Свали, слышишь? Свали! Тошно, не могу, дохну… Тебе же моей смерти надо, так ты победил. Доволен?

По глазам прочитать ничего невозможно. Не судьба мне. Не умею… Умела бы, жила б спокойно. А сейчас, что мне делать, что…

— Уже поздно. Наверное, пора расходиться… — бросила на стол я в качестве гранаты.

Даже не мину замедленного действия. Валите все и прямо сейчас. И Оливия пусть валит — мне даже плевать, куда… Мне уже счастье привалило, довольно!

— И то верно. Завтра ж рабочий день.

Савка поднялся первым — впрочем, только он и думал уходить. Ну хоть крупица совести осталась: не спать с дочерью там, где спал с ее матерью! Хотя бы пока…

Оливка провожала его сама. Я осталась на кухне, чтобы не видеть их прощания. В горле стоял ком. Руки тряслись, но я донесла-таки тарелки до раковины и даже целыми загрузила в посудомоечную машину. Лешка почему-то даже не поднялся из-за стола. Своего стакана не принес. Просто сидел и смотрел на меня — молча. Впрочем, мне и самой не хотелось говорить.

— Ну что молчите? — ввалилась в гостиную Оливка.

Побоялась, что ли, подойти к столу через кухню? Ведь из прихожей два выхода — пошла через парадный. Все еще при параде: только помады нет. Съела с курочкой и с тортом, так что и не узнаешь, как голубки простились. Плевать. Не хочу, не хочу знать…

Боже, разве можно ненавидеть собственную дочь? А я ненавидела ее за дурость — повестись на парня, которому она нахрен не нужна. Для которого — она всего лишь оружие мести…

— Ну, как он вам? — решила уточнить Оливия на тот случай, если родители тупят.

— А почему наше мнение тебя волнует? — раскрыл рот ее начальник. — Мы с мамой ничего говорить не будем, — решил Лешка и за меня тоже, хотя мне много чего хотелось сказать, но все матом, отборным. — Действительно, твоя личная жизнь — это твоя личная жизнь. У нас с матерью — своя.

— Да, кстати, о птичках… — не притворно обиделась дочь. — Ты как собрался домой ехать? Ты прилично выпил…

— А мне не надо никуда ехать. Я — дома.

Оливия скривила рожу — удивленную.

— Сядь. Нам надо серьезно поговорить.

— Леша, не сегодня!

Я держала в руках тряпку, которой протирала столешницу — вот запущу сейчас в него, как пить дать…

— Почему не сегодня? Раз пошла такая пьянка… Я не хочу спать на диване с твоими котами… У меня есть в этом доме кровать!

Глава 9.3 “Дума по-семейному”

— Ничего не понимаю, — изрекла Оливия минут через десять, хотя пока ее папочка говорил, исправно кивала.

Наверное, по рабочей привычке: начальник всегда прав, а если начальник дурак, смотри пункт первый.

Я не вмешивалась. Перебивать не хотелось, затыкать было поздно. Да у меня и голоса не имелось в наличии, потому что я смотрела на экран телефона, где высветилось всего одно сообщение: «Я приду завтра в полдень. Надеюсь, ты будешь одна. Нам надо серьезно поговорить».

— Когда-нибудь на старости лет твоя мать напишет мемуары и разложит в них все по полочкам, а пока прими как данность.

— Богдан знает? — голос у Оливии дрогнул.

А у меня дрогнула рука, но я сумела отключить телефон и бросить его на подоконник между розовыми букетами. Туда ему и дорога — черный прямоугольник, сгубившись миллионы жизней. Мою — в том числе. Приложением Убер пришлепнул, как муху… Я уже даже лапками не дергаю.

— Мы с твоей мамой еще не решили, как ему это сказать и когда…

— Не сейчас! — отрезала я. — Сейчас спать! Всем! Твой кот уже извелся!