Он, она и три кота

Семейная ссора пошла на пользу. Глазки так и горят. Я надела приветливую улыбку. Что сказать? Здравствуйте, я — мать вашей потенциальной девушки. Бред, полный…

Я открыла дверь. Даже не спросив, кто там. А зачем, я же знала, кого жду.

— Не ждала?

О, да… Тебя, дружок, я никак не ждала…

— Ты должен уйти, — прохрипела я шепотом, вытаскивая пропавший голос из пяток, куда он прыгнул вместе с сердцем. — У нас семейный ужин. Ты мне так одну встречу уже сорвал…

Ответить Савка ничего не успел, как и подарить букет.

Куда мне второй, куда… Еще и одинаковые приволокли — розовые, ну не покупали вы мне никогда розовые, я не Светка Соколова и мне не тридцать лет! И у меня не день рождения! Или в цветочном ларьке напротив дома распродажа розовых роз на все случаи жизни?

— Здравствуйте!

Лешка вырос у меня за спиной. Когда успел: я же быстрее скороговорки все выдала. Вон, Савка даже сообразить не успел ничего… Секунда замешательства. Не больше. Вторая — и я держу в руках букет. Сейчас скажу, что это курьер. Ну, от кого-нибудь из наших партнеров по благотворительности. Как же я сразу не догадалась-то!

Глава 9.1 “Здравствуйте!”

— Здравствуйте…

Блин, я не успела открыть рот. Савка, миленький, ну догадайся сам, кто перед тобой и заодно про курьера. Нет, курьи мозги у молодого петушка, не сможет…

— Леша, — начала я…

Но Савка перебил:

— Сергей, — выдал чужое имя и протянул руку. — Я, наверное, время перепутал. Оливии еще нет, как я понял?

Я отступила, к стене… Мне требовалась опора. Дерево, цемент, но не грудь Супрядкина. И я отшатнулась от него. Пазл сошелся — Питер не маленький город. Питер гадкий город, он подыгрывает грязным играм циничных мальчиков…

Сволочь! Я еле удержала возглас в груди. Еле. И закашлялась. Сделала вид, что это из-за роз. Вдохнула запретный аромат. Извинилась. Ушла в кухню, чтобы разобраться с букетом, который хотелось выкинуть в окно. Оставила героев-любовников наедине в четырех стенах прихожей. Передней — как сказали бы раньше.

Нет, у меня все заднее: задница в жизни и… Я же, я же без задней мысли делилась переживаниями про Оливку, а он так цинично с ней поиграл… Зачем я сказала ему про маскарад, зачем… Да потому что не знала, что он… то самое слово. Мне он казался просто чудаком… Которого я пожалела и пригрела, когда ему дала под зад девушка. Так за дело дала, небось, за дело… Выбрала в мужья нормального! А я… кого нашла себе в любовники? И нужен он был мне в сорок лет, как кобыле зонтик… Черт, рыбе… Но мозги уже набекрень, как и пальцы.

«Убирайся из моего дома и из жизни моей дочери!» — набрала я кривыми пальцами, а он, наверное, в то же время притворялся перед Лешкой, что пишет его дочке, а не жене: «Я пришел заранее, чтобы все объяснить». Послал, наверное, одновременно со мной, потому что вторым сообщением тут же дослал: «Я уже сказал тебе, что никуда не уйду».

— Я босиком, не беспокойтесь, — продолжил он общением с отцом подсадной утки.

Утки? Овцы! Попалась на крючок без наживки. Ну что за дура! Двадцать три года, черт возьми! Не шестнадцать!

В кране ванной комнаты потекла вода. Леша появился в гостиной. Бледный. Но не бледнее моего. Своим появлением он спас мой телефон: хотелось его разбить. Или отколошматить им тварь, у которой нет ничего святого. Только бы он не спал с Оливкой — я же собственноручно его придушу! Пусть даже сяду за предумышленное. Всяко лучше, чем с ним за один стол.

Но Савка сел. Бочком. Точно в первый раз. Нет, котов не проведешь. Люций, предатель, тут же запрыгнул долгожданному гостю на колени. Да еще в благодарность за исцеление от ожидания чуда воссоединения с бывшей семьей, которое сделал мешок от его новогоднего подарка, заурчал. Может, налить козлу в стакан подаренных духов, чтобы от него дерьмом за версту не разило?!

— Коты в этом доме лакмусовая бумажка, — попытался сострить Лешка, не понимая, как он сейчас действительно смешон. — Приняли сразу. Вот Оливка удивится…

О да… Только какими словами я скажу ей правду про этого ЭмЧе? Если б только можно было испепелить гавнюка взглядом, смести на совок и выкинуть в окно — даже выносить к мусоропроводу не хочу. Не выношу его, не выношу! Как можно быть таким говном?!

Они о чем-то говорили, но я не слышала. Мне даже голос его был противен… Меня била дрожь, как при простуде, от одной только мысли, что сейчас моя дочь сядет с ним рядом и даже, возможно, поцелует его. Только бы она не спала с ним, только бы не спала…

— Да? Что? — проговорила я, как полная дура, ведь не сводила все это время глаз со стола, но даже слова Супрядкина не прошибли стену из моих внутренних проклятий.

Ему нужен был коньяк. Ах, вот как… Виски с содовой, нет? Коньяк? Хеннесси? Конечно, есть. Ты пить собрался? Да… Руль отменился? Дом отменился? Ночевать остаешься? Все вместе, вчетвером… Да, и сразу в сумасшедший дом! Если у меня раньше сердце не остановится.

— Ты уверен, что ты хочешь пить? — прорычала я.