Он поет танго

Чем дальше они ехали, тем шире становились улицы, а воздух, хоть в нем иногда попадались летящие по ветру пакеты, делался все прозрачнее. Рация таксиста без конца передавала распоряжения, относившиеся к бесконечному, необъятному для Грете городу: «Федерико ждет на Ромуло Наон три тысячи восемьсот семьдесят три, второй подъезд, от двенадцати до пятнадцати минут. Кика у дверей Школы Пилар, назвалась Кика, от семи до десяти минут. Жду ответа, кто возле клиники „Полиса“ в Барракасе, не через Конгресс, альфа четыре, там манифестация врачей, перекрыли проезд по Ривадавии, Энтре-Риос, Комбате-де-лос-Посос». И дальше в том же духе. Они проехали мимо одинокой красной башни в центре площади и вдоль длинной стены с бесконечной вереницей стальных контейнеров. Дальше перед ними открылся парк, какое-то мрачное тяжеловесное здание, фасад которого повторял архитектуру немецкого Рейхстага, а потом металлический цветок исполинских размеров. Вдалеке слева показалась массивная башня, которую поддерживали четыре каменных Геркулеса, — видимо, это и была конечная цель поездки.

Ну вот и она. Библиотека, объявил таксист.

Он выехал на улицу Агуэро, припарковался возле мраморной лестницы и указал Грете на ведущий к башне пандус. Почитай таблички на входе, там все написано, — добавил он.

«Could you please wait just one minute?»[42] — взмолилась Грете.

Пандус вывел ее на террасу, в центре которой стояла усеченная пирамида, увенчанная решеткой воздухоочистителя. Отсутствие автобуса из «Макдональдса» подчеркивало ощущение пустоты и заброшенности всех этих объектов. Туристке страшно не хватало этого автобуса и, как следствие, не хватало самой себя. С одного из парапетов террасы Грете оглядела сады напротив и статуи, рассекавшие горизонт на части. Да, это действительно библиотека, ошибиться было невозможно. И все-таки датчанку не покидало чувство, что она приехала не туда. В какое-то мгновение этого утра — возможно, когда она непонятным образом переместилась с улицы Флорида на Лаваль, — все ориентиры этого города перепутались у нее в голове. Даже в картах, которые она смотрела вчера, все было неправильно: запад неизменно располагался на севере, а центр города был сдвинут куда-то к южной границе.

Грете даже не заметила, что к ней подошел таксист. Легкий бриз трепал его шевелюру, вздыбившуюся, напитавшуюся электричеством.

Вон туда погляди, налево, показал он.

Грете последовала за его рукой.

Вот статуя Папы Иоанна Павла Второго, а другая, на проспекте — это Эва Перон. Отсюда вид на весь квартал, точно. Это Реколета, а дальше — кладбище.

Грете поняла несколько слов: папа — the Pope? — Эвита. И все-таки статуи никак не соответствовали этому месту. Обе повернуты спиной к зданию и ко всему, что оно может означать. Да точно ли это библиотека? Грете уже начинала привыкать к тому, что слова находятся в одном месте, а то, что они должны обозначать, — где-то совсем не там.

Туристка попыталась знаками объяснить, что заблудилась и обессилела. Словами такие простые вещи было не объяснить, а движения рук не передавали реальные факты, а скорее изменяли их значение. Лучше всего здесь подошли бы звериные звуки: просто открыть рот и выразить отчаяние, заброшенность, утрату. Экс-библиотека, повторяла Грете. Экс, экс.

Да вот же она, библиотека, отвечал водитель. Ты что, не видишь — мы здесь.