Он сказал / Она сказала

Его слова прозвучали так, будто нелюбовью к гигиене стоит гордиться.

– Не обращай внимания, – сказал Кит. – Я никогда не тратил четырех фунтов с большей пользой.

Он повернулся к Маку:

– Рори не виноват. Не только мы разорились за эти выходные.

Заправив мне за ухо прядь волос, Кит спросил:

– Как собеседование?

– Вроде ничего.

– Наверняка ты была на высоте, – рассеянно проронил он, наблюдая за плывущей над нами огромной тучей.

– Облака рассеются. Синоптики, как обычно, все напутали.

Мне не удалось подбодрить его своей уверенностью. Кит ворчал на тучи и душевые кабины, пока не напоролся взглядом на неполадку.

– Да что такое? – Он покрутил кран на бойлере. – Опять контакт отошел! Побудь здесь, выпей чаю, а я пока починю.

Он чмокнул меня в макушку и исчез в глубине палатки.

Мак прикурил длиннющий косяк. Я глубоко затянулась, чтобы прогнать все мысли о лондонских заботах, и передала его Лин. Я могла курить и не курить, чем гордилась. У Лаклана Маккола была зависимость от алкоголя. Была она и у Мака. Я радовалась, что уж мне-то зависимость не грозит. Конечно, я не осознавала опасности, ведь вещества попадают в мозг, и он либо выстраивает защиту, либо привыкает. Стрессовые гормоны адреналина и кортизола конкурируют со всеми психотропными веществами. Спустя год после Лизарда я позавидовала тем, кто мог лечь в реабилитационную клинику. Постоянная тревога внутри только подбрасывает дров в огонь зависимости.

Когда вернулся Кит, одержав победу над упрямым шнуром, я уже была под дымком. Мак махнул косяком у его носа.

– Давай, Кит. Расслабься.

– Я хочу быть в сознании, когда начнется затмение, – надменно процедил Кит.

– Затмение только завтра, – возразила Лин.

– Не волнуйся. – Мак всегда воспринимал отказ как личное оскорбление. – Если он дорвется до наркотиков так же поздно, как до секса и рок-н-ролла, то первую экстази проглотит лет в сорок.

Я думала, Кит рассмеется – ночами между нами бурлила страсть, – однако он нахмурился. Только Мак умел его разозлить. В какой-то момент – наверное, в те десять минут, что разделяли их появление на свет, – было решено, что вся сила достанется Маку. Он даже присвоил их общую фамилию. Об этом, кроме меня, никто не задумывался, но мне это казалось отвратительным. Не то что Мак всегда настаивал на своей правоте, хотя я не раз замечала, что именно Кит старается замять ссору; просто его мнение имело больший вес.

– Нужно распаковать вещи. – Я поднялась и пошла через поле, зная, что Кит пойдет за мной. Распаковывать вещи мы не стали, а вместо этого отправились в постель. Точнее, в спальный мешок. В ту пору секс представлял собой что-то вроде балласта, который требовалось поскорее сбросить за борт. После мы лежали под зеленым навесом, мои трусики восьмеркой скрутились вокруг лодыжки.

– Далеко до моря? – спросила я.

– Минут двадцать. Но если у тебя остались силы, можно дойти до Гунхилли-Даунс. Оттуда передали первый спутниковый сигнал. Там стоят тарелки – огромные, как небоскребы.

– Я вообще-то рассчитывала на романтичную прогулку.

– Да, это не совсем то. И представляешь, прямо посреди всех технических прибамбасов – куча древних камней. Здесь повсюду мегалиты. А эти идиоты взяли и построили спутниковую станцию! Правда, сейчас ее вывели из эксплуатации.

– Я тебя люблю, но к спутниковым тарелкам не полезу.

Мы поднесли браслеты к турникету, чтобы выйти с территории фестиваля, и отправились на побережье к мысу Лизард. Вокруг было полно трейлеров и вагончиков, туристы выстраивались в очередь у невзрачных кафе за чашкой чая. Деревенские улицы сузились до крошечных тропинок. Издали море походило на расплавленный свинец. И вдруг мы оказались на краю обрыва, глядя на аквамариновые островки воды между камней.

– Теперь понятно, почему лодки у контрабандистов такие потрепанные, – сказала я, глядя, как откатывается огромная волна, обнажая острые черные скалы, похожие на челюсть динозавра.

– Из меня вышел бы отличный контрабандист, я похитил бы все сокровища морей.

Мы оба рассмеялись. Трудно было представить кого-то менее похожего на пирата.

– И пробрался бы к тебе в просоленных галифе и с кинжалом в зубах.

– А я бы спрятала рубины в нижних юбках.

– Ого! – Он притянул меня к себе, запустив руки мне в волосы. – Мне просто очень хочется, чтобы завтра все сложилось идеально.

– На свете ничего нет идеального.

– Да ладно, а мы? Не будь язвой.

Он улыбнулся и отпустил меня.