Он сказал / Она сказала

Ставлю штатив, делаю настройки в фотоаппарате, сидя на корточках и глядя в видоискатель.

– Ты хоть что-нибудь видишь из-под капюшона? – подкалывает Ричард.

Он прав, капюшон закрывает обзор. Но рисковать я не стану.

Десять минут до первой фазы, солнце выглядывает из-за кружева туч и тут же скрывается, будто испугавшись наших ликующих воплей. 8.29 – начинается первая фаза, а Солнце и не думает показываться. С отчаяния надвигаю очки. Мало ли. Пока Луна переползает через Солнце, в небе появляется несколько просветов. Близится фаза полного затмения, а облачный покров такой плотный, что даже очертания Солнца едва различимы.

Нахожу под ногами камень размером больше кулака, но меньше головы. Если она вдруг выскочит откуда ни возьмись, вполне сгодится… Пугаюсь своих мыслей. Это не я, это не я, ее здесь нет, ее здесь нет.

– Кого здесь нет?

Выходит, я говорил вслух.

– Слушай, там не посветлело? – отвлекаю Ричарда, глядя в непроницаемое небо.

Разочарование на минуту вытесняет мысли о Бесс; почувствовать что-то другое, пусть и неприятное, почти доставляет наслаждение. Вместо того чтобы бессмысленно таращиться в небо, решаю наблюдать за другими явлениями, сопутствующими затмению, которые обычно ускользают, если смотреть только на Солнце. Например, я не обращал внимания, как закрываются цветы. Впрочем, под ногами только камни, редкие пучки травы и овечьи лепешки.

Темнеет. Когда не наблюдаешь за процессом, кажется, что темнота наваливается внезапно. Огни города внизу вспыхивают, как искры. В кромешной тьме разочарование сменяется знакомым трепетом. Но на этот раз все иначе. Внезапно, словно ливнем из разверзшегося неба, меня окатывает страхом. Воздух сгущается, доносится приглушенный звук. Позади кто-то есть. Резко поворачиваюсь – пусто.

Держу объектив направленным вверх в напрасной надежде, однако сосредоточиться на созерцании туч не могу, думаю о темноте вокруг и позади. На холме все затаили дыхание.

Секунд десять спустя мы видим дугу Солнца, но стоит мне пару раз спустить затвор, как тучи опять смыкаются. Темная вода залива вновь становится серебристой. Мир после затмения возвращается на круги своя – плоский, привычный. Бесс нигде нет, а даже если бы и была, я отнюдь не беспомощен. Страх, владевший мной еще несколько секунд назад, растаял, ночные кошмары растворяются в солнечном свете.

Глава 38

ЛОРА

4 сентября 2000-го

– По-моему, стоит заявить о нападении, – пробурчал Кит, впервые пытаясь обуться, после того как поранил ногу.

Фраза предназначалась мне, и я не сомневалась, с какой целью. Я никогда не советовала Бесс забыть, наконец, случившееся, не спрашивала, зачем поехала на фестиваль одна, не намекала, что чем-то она, наверное, все-таки подтолкнула Джейми… Другие говорили ей вещи и похуже – в суде, в газетах, в Интернете, на улицах родного города. Говорили, чтобы выиграть дело, из неприязни, даже из любви, но я – никогда. До той ночи. Наверняка Бесс решила, что я повела себя, как та ее подружка, Тесс. Пригрела только для того, чтобы предать.

– Не надо, – взмолилась я. – У нее не все в порядке с психикой. Она сама пострадала. Не можем же мы отвернуться от нее!

Кит по-стариковски проворчал что-то себе под нос; значит, он знает, что прав, но не намерен настаивать.

– Давай сперва все с ней обсудим.

– А ты не обсуждала?

Кит прекрасно знал, что я не притрагивалась к телефону. Ситуация, прежде казавшаяся предельно ясной, вдруг изменилась. До разговора с ней следовало все обдумать.

– Нельзя отказываться от людей просто потому, что они раз тебя послали.

– Так ведь не раз, Лора! Она является, когда ей вздумается, подкидывает всякие сюрпризы вроде кошки, которая дохлых мышей хозяевам таскает. Ты слышала, что она сделала с машиной подружки? А потом сфотографировала нас голыми… У нее с головой не в порядке.

Несмотря ни на что, мне по-прежнему хотелось ее защищать.

– Кажется, ты забыл, как мы с ней встретились.

Его ноздри затрепетали.

– Теперь ей ничего не грозит!

Мы в ярости уставились друг на друга. Кит уступил первым; я знала, что так и будет, если подождать. Его глубоко укоренившаяся уступчивость взяла верх.

– Слушай, я не хочу из-за нее ссориться, – сказал он и распахнул объятия. Я прижалась к нему, но не обняла в ответ, мои руки висели тяжелыми плетьми.

Два дня я провела в размышлениях, с чего начать разговор с Бесс. В каких-то ситуациях она была удивительно толстокожей, в других – невероятно чувствительной.

Она позвонила нам первой. Как только я поняла, что это Бесс, включила телефон на громкую связь. Кит подошел поближе, встал рядом с телефоном, скрестил на груди руки и, нахмурившись, смотрел в пол.

– Апелляцию отклонили! – Аппарат искажал звук, так что непонятно было, что скрывалось за ее тоном. – Мы оказались правы. Его адвокаты нашли кого-то из тех, кто сидел с нами возле костра. Судьи решили, что этот человек ничего не может знать о том, произошло все с моего согласия или нет. Хоть они истратили кучу денег, правосудие не обмануть!

– Отлично! – сказала я.

Если она и услышала отчужденность в моем голосе, ее это не смутило.