Он снова здесь

Назову лишь один пример. Я позабавился, узнав, что мой вице-канцлер фон Папен в 1932 году заявлял, что после прихода к власти меня через два месяца, мол, так прижмут к стене, что я запищу. Правда, в том же интернете я прочел, что фон Папен планировал осуществить это, может, и не через два, а через три месяца или же через шесть недель. А также что он планировал не прижимать меня к стене, а вжимать в угол. Или сжимать со всех сторон. А может, хотел не сжать, а смять меня, чтобы я не запищал, а завизжал. В конечном итоге наивный читатель должен был представить следующее: в срок от шести до двенадцати недель фон Папен планировал тем или иным способом надавить на меня, дабы я издал какой-нибудь высокий звук. И все-таки при всех разночтениях это было весьма похоже на тогдашние намерения самозванного стратега.

– У вас есть адрес? – спросила фройляйн Крёмайер.

– Я живу в отеле, – ответил я.

– Адрес имейла. Для электронной почты.

– Ее тоже присылайте мне в отель!

– Значит, нет. – И она напечатала что-то на своем компьютере. – Какое имя вам дать?

Нахмурившись, я строго посмотрел на нее.

– Какое имя, мойфюрыр?

– Разумеется, мое собственное!

– Это, наверное, будет сложно, – сказала она и опять что-то напечатала.

– Что же в этом сложного? – спросил я. – На какое имя, интересно, вам приходит почта?

– “Вулкания семнадцать собака веб де”, – ответила она. – Вот, пожалуйста, ваше имя запрещено.

– Что-что?

– Можно посмотреть у другого провайдера, но разницы не будет. Да если и не запрещено, то какой-нибудь псих уже точно забронировал.

– Что значит “забронировал”? – нервно спросил я. – Конечно, многих людей зовут Адольф Гитлер. Так же как многих зовут Ханс Мюллер. Но почта же не будет заявлять, что лишь один человек имеет право называться Ханс Мюллер. Никто же не может бронировать имя!

Она посмотрела на меня вначале с некоторым недоумением, а потом примерно так, как я сам раньше часто смотрел на дряхлого рейхспрезидента Гинденбурга.

– Каждый адрес может быть лишь один раз, – произнесла она твердо, но так медленно, словно опасалась, что я не поспеваю за ее объяснениями.

Потом опять принялась печатать.

– Что там у нас: “Адольф точка Гитлер” занят, “адольфгитлер” в одно слово тоже, “Адольф нижнее подчеркивание Гитлер”, конечно, тоже.

– Что еще за нижнее подчеркивание? – попытался выяснить я. – Я согласен только на верхнее, высшее подчеркивание!

Но фройляйн Крёмайер печатала дальше.

– То же самое с “А дефис Гитлер”, “А точка Гитлер”, – докладывала она, – просто “Гитлер” и просто “Адольф” – тоже.

– В таком случае следует их отобрать, – упрямо заявил я.

– Ничего тут не отбирается, – раздраженно ответила она.

– Борман смог бы! Иначе мы никогда бы не получили все дома Оберзальцберга. Вы что думаете, там никто не жил, что ли, раньше? Разумеется, там жили люди, но у Бормана есть свои методы…

– Так вашим мейлом, значит, будет заниматься господин Борман? – спросила фройляйн Крёмайер с беспокойством и даже легкой обидой.

– Борман сейчас, к сожалению, недоступен, – признал я и, чтобы не лишать войско бодрости, добавил: – Я уверен, вы делаете все, что в ваших силах.

– Вот и ладненько, ну так продолжим, – отозвалась она. – Когда мы родились?

– 20 апреля 1889 года.

– “Гитлер восемьдесят девять” уже тю-тю, как и “Гитлер двести четыре”. Нет, с вашим именем мы далеко не уедем.

– Какая наглость! – воскликнул я.

– А выберите-ка другое имя! Я ведь тоже не Вулкания семнадцать.

– Это неслыханно! Что я вам, шут гороховый?

– Это, извините, интернет. Кто успел, тот и съел. А может, чё-нить символическое?

– Вы имеете в виду псевдоним?

– Типа.

– Ну тогда… напишите “волк”, – неохотно сказал я.

– Просто “волк”? Это как пить дать есть.

– Господи, ну тогда… “Волчье логово”.

Она напечатала.

– Тоже есть. Берите “Волчье логово шесть”.

– Но я не Волчье логово шесть!

– Эх, что б еще придумать? Чё там у вас было – Оберзальцбах?

– Берг! Оберзальцберг!

Напечатала.

– Ох. “Оберзальцберг шесть” вам, конечно, не захочется. – И, не дожидаясь ответа, продолжила: – Ну-ка, а как там “рейхсканцелярия”? Это вам что надо. О! Хотите “рейхсканцелярию один”?

– Не надо мне рейхсканцелярию, – ответил я. – Попробуйте “Новая рейхсканцелярия”. Она-то мне нравилась.

Фройляйн Крёмайер напечатала.

– Бинго, – воскликнула она, – наше!

И взглянула на меня.

Очевидно, в тот короткий момент казалось, будто я потерял все силы, потому она сочла необходимым обратиться ко мне утешительным, почти что материнским тоном:

– Зачем так хмуриться! Вам будут приходить имейлы в Новую рейхсканцелярию. Это ж так мило! – Она запнулась, тряхнула головой и добавила: – Если можно, я хочу быстренько сказать: вы делаете это фантастически! Нереально убедительно. Я прям уже поверила, что вы в этой канцелярии сидите.

Какое-то время мы оба молчали, пока она что-то вбивала в компьютер.

– А кстати, кто осуществляет надзор над всем этим? – спросил я. – Ведь Министерства пропаганды больше не существует.

– Да никто, – ответила она, а потом аккуратно переспросила: – Но вы ж все это сами знаете, да? Это ж часть игры? Типа вы вчера проснулись, и я вам все объясняю, да?