Он спас Сталина

1-й полк Червоного казачества выступил из Харькова 4 января 1918 года вместе с отрядами Красной армии и Красной гвардии на борьбу против Центральной рады. Советские войска действовали успешно и уже 6 января захватили Полтаву, а 26-го пал Киев. Власть разбежалась, как тараканы при внезапном освещении.

В 1919 году кавалерийская дивизия Червоного казачества под командованием Примакова на протяжении месяца защищала Чернигов от наседавших белогвардейцев — Добровольческой армии генерала Деникина.

В 1920 году он уже — командир 1-го корпуса Червоного казачества. За бои под Орлом и Курском, а также за успехи в Советско-польской войне он был награжден двумя орденами Боевого Красного Знамени.

В 1923 году Примаков закачивает Высшие военно-академические курсы, а в 1925 году — Высшую кавалерийскую школу в Ленинграде. Некоторое время командует корпусом Червонного казачества, затем возвращается в Ленинград на должность начальника Высшей кавалерийской школы.

В 1925–1926 годах Примаков находился по линии военной разведки в долгосрочной командировке в Китае. В 1927–1930 годах проходит военную службу в качестве военного атташе в Афганистане и Японии. В 1931 году командовал стрелковым корпусом на Урале.

* * *

«Нужно сказать, кавалеристы — примаковцы, котовцы и буденовцы — были патриотами своих корпусов в те далекие времена. Этот патриотизм доходил до антагонизма», — вспоминал генерал А.В. Горбатов.

Известно, что К.Е. Ворошилов и С.М. Буденный нетерпимо относились ко многим выдающимся кавалерийским вожакам и вообще недооценивали роль героических соединений советской конницы, которые не входили в состав Первой конной армии. Отношения между конармейцами и Примаковыми вообще считались наиболее напряженными.

На февральско-мартовском Пленуме ЦК ВКП(б) 1937 года К.Е. Ворошилов иронизировал: «Он, Примаков, видел в нас конкурентов: он кавалерист, мы с Буденным тоже кавалеристы. И он, думая, что его слава затмевалась Буденным, ему не давали ходу вследствие того, что Буденный с его единомышленниками из Первой Конной армии заняли все видные посты в кавалерийском строю, он вследствие этого был недоволен и фрондировал».

Но это случится несколько позже, а пока его вместе с группой видных военачальников, куда входили товарищи Дыбенко, Дубовой, Уборевич, Якир, посылают в Германию повышать образование в Военной академии генерального штаба. Вернувшись из Германии, он получил должность помощника командующего Северо-Кавказским военным округом.

С 1935 года — заместитель командующего Ленинградским военным округом. В это время в стране начались аресты видных военачальников. В июле 1936 года люди в васильковокрасных фуражках пришли и за ним.

Ему предъявили обвинение — участие в военном заговоре. Он не только признался в содеянном, но после девяти месяцев содержания в следственном изоляторе дал показания, по которым позже были арестованы многие командиры и комиссары, в частности, А.И. Геккер, Б.С. Горбачев, И.С. Кутяков и другие.

М.Н. Тухачевский, как руководитель готовящегося покушения против Сталина, тоже признался, что активная роль в заговоре отводилась комкору В.М. Примакову.

Суд над заговорщиками состоялся спустя год. 11 июня 1937 года В.М. Примаков был расстрелян по решению специального Судебного присутствия Верховного суда СССР. Реабилитирован при правлении Хрущева в 1957 году.

Такова судьба одного из полководцев Червонного казачества.

* * *

Во время службы в Особом отделе КГБ при СМ СССР по Прикарпатскому военному округу во Львове автору приходилось периодически бывать в городе Бугске, решая оперативные вопросы. В этом небольшом населенном пункте районного масштаба находились окружные склады медицинского имущества. Автора удивило то обстоятельство, что здесь, в конце 60-х годов прошлого века, проживало очень много местечковых евреев, и большинство из них, конечно, с их подачи, служили в полках Червоного казачества и в частях особого назначения (ЧОНах).

Один из знакомых по имени Константин умудрился в революцию поменять имя, отчество и фамилию и таким образом стал русским — Константином Яковлевичем Гориным. Хотя он перед автором не скрывал свою истинную национальность — ее было трудно скрыть.

Помню, я спросил его:

— Зачем был для вас этот маскарад, вы же тогда победили в революцию, положили на лопатки царский режим?

— Молодой человек, — ответил он, — вы же знаете, как гноило нас царское правительство через всевозможные цензы оседлости, запреты на профессии, ограничения. Вот люди и выкручивались, делались православными выкрестами, брали псевдонимы, меняли не только фамилии, но имена и отчества.

— И все же это непатриотично, — не унимался автор. — Почему надо стыдиться своей национальности?

— Такие шаги гарантировали право на нормальную жизнь в новом обществе…