Он такой один

Князева послала гневный взгляд своему парню, который стоял рядом и виновато улыбался. Архангельский отошел от друзей и устало опустился на скамью. Мысленно он был не здесь.

— Знал, что вы его дожмете! Алена как?

— Рассказывайте все и с самого начала! — потребовала Дина и едва ногой не топнула.

— Расскажу, расскажу, конечно, — Дамир примиряюще развел руками. Он был в прекрасном настроении, хотя и не осознавал сам до конца, что случилось.

— Мы правда уже подписали сто бумажек о неразглашении…

Его перебил Альметов, прижал к себе свою девушку и глядя на Дину, произнес.

— Я ничего не подписывал, поэтому скажу прямо — Крамер — вор, и все свои миллиарды построил на том, что украл чужую разработку и запатентовал ее.

— Что?!

— Не совсем так, — помотал головой Дамир, — Они вместе все делали, они же друзьями были…

— Четверо друзей, да… мама так и рассказывала. Получается, мой папа, Алькин, твой и… твой?

Она смотрела на Архангельского и Бакиева, те ожидаемо кивнули.

— Вот это да! Получается… у меня слов нет!

Дина эмоционально взмахнула руками.

— Получается теперь твой брат знает, в честь кого его назвали Виктором, — невесело усмехнулся Архангельский. — Вряд ли он подозревал, что своему имени обязан отцу Алены.

Судя по удивленному лицу Князевой, ей эта мысль в голову не приходила.

Архангельский быстро просматривал сообщения в телефоне, а их было очень много — в основном от юристов, поздравления от отца Айрата и Леднева. Без этих двоих вряд ли бы все получилось. Но главного сообщения не было — от его Алены.

Альметов отошел от Дины и присел на скамейку рядом с Ильей.

— Ты как?

— Нормально. Здесь подожду.

Айрат понятливо кивнул и больше не стал расспрашивать друга. Поднявшись и взяв за руку свою девушку, он увлек ее вглубь сквера, подальше от университета. Дамир, бросив взгляд на Архангельского, пошел за ними.

Илье Архангельскому и правда нужно было побыть одному…

Середина сентября — самое нелюбимое время года. Настроение начинало портиться уже в первых числах месяца и достигло своего дна к 15 сентября — дню гибели отца. С уходом мамы несколько лет назад Илья давно смирился, и приходя на ее могилу каждый год, негромко разговаривал с ней, ощущая в душе светлую грусть. С отцом, которого Архангельский лишился в детстве, все было иначе.

В тот день, еще не дойдя до могилы, Илья увидел большой и явно очень дорогой венок из живых цветов. Он почти полностью закрывал скромный обелиск, который Илья поставил отцу три года назад.

«Лучшему другу на вечную память». Илья зло рассмеялся, но трогать венок не стал. Не то место, чтобы поддаваться гневу.

Лишь после того, как он мысленно поговорил с отцом, положил свой скромный букет и вышел с кладбища, он набрал номер, который знали не больше десяти человек во всем мире.

Крестный ответил на втором гудке.

— Привет, сынок.

— Я много раз просил не называть меня так, — спокойно произнес Илья, но, Виктора Крамера он, конечно, обмануть не смог.

— Не злись, я так понял, ты только что с кладбища ушел? Извини, я не смог в этом году прилететь, прости, поэтому прислал скромный венок.

— Больше не приезжай. И цветы не присылай. Он умер по твоей вине, Виктор. Они оба погибли из-за твоей подлости. Ты — вор и мошенник!

Крамер весело рассмеялся.

— А ты докажи, Илюш. Вроде уже набил шишек, а ведешь себя как неразумный щенок. Позвони, когда научишься отвечать за свои слова.

Архангельский и правда чувствовал себя неудачником. Когда четыре года назад он совершенно случайно обнаружил дневники покойного отца, это перевернуло его жизнь. Илья и раньше прекрасно знал, что у папы было трое школьных друзей, но не знал о том, что один из них — его крестный и по сути второй отец вместе с отцом Дамира Бакиева создал принципиально новый ракетный двигатель. Их ноу-хау стоило десятки миллионов и Крамер это понял намного быстрее своего друга. Патент был оформлен только на одного изобретателя. на этой разработке Крамер заработал миллионы, которые затем не менее успешно превратил в миллиарды. Отец Дамира умер через несколько лет, едва сводя концы с концами. Он так и не оправился от предательства…

Вот же сволочь! Еще смеется!

Илья быстро шагал по перрону, не слишком обращая внимания на людей вокруг. Он злился на себя даже больше, чем на крестного, потому что Крамер был единственным человеком, от которого он не мог полностью закрыться и который мог управлять его эмоциями. Архангельский даже не сразу заметил, что кого-то толкнул, но был не в том состоянии, чтобы остановиться и извиниться.

Убийца! Мошенник и вор!

Крик полицейского вернул Илью в реальность, он без особого труда остановил воришку, которая со всех ног бежала мимо него. Остановил и тут же получил новый удар под дых — на него возмущенно смотрела уменьшенная женская копия того, кто уже несколько часов не выходил из его головы. Девчонка была похожа на Виктора Крамера больше, чем сам Виктор Крамер на себя.