Он тебя не любит(?)

Макар, сцепив зубы, смотрел на их прощание и Эвино неподдельное горе вызывало у него только горечь и осознание, что самое правильное сейчас — силком оторвать Эву от Ямпольского, забросить на плечо и вынести наружу. А дальше…

А дальше ничего. Ничего с Эвой у них не будет, она ему этого не простит. И пусть Мак окажется последним идиотом, если не послушает Ямпольского, но он точно не даст повода Эве его презирать. Макар взял ее за плечи и решительно отодвинул в сторону.

— Ямпольский, если ты на мне сдохнешь, я тут ни при чем, — предупредил он заранее, осторожно взвалил Ямпольского на плечи и поднялся. Какие же это разные вещи — жим штанги и жим Ямпольского…

— Как… — Арсен закашлялся, — как многообещающе это прозвучало. Демидов!

— Молчи уже, а то и точно помрешь. Тяжелый же какой, сволочь…

Он старался не идти, а бежать, но и чтобы не сильно трясло Арсена. Эва спешила следом, они уже добрались до конца коридора, как тут навстречу вылетела Алена и понеслась мимо них в кабинет.

— Куда ты, стой! — крикнул ей Макар вслед. — Там сейчас рванет, поворачивай обратно!

Та остановилась в нерешительности, и как раз в этот момент рвануло.

***

Надо же, еще так светло, он был уверен, что уже ночь…

Макар сидел прямо на траве и смотрел на кружащие в небе вертолеты. Поначалу он им очень удивился, пока запоздало не сообразил, что не дал Корнееву отбой, вот тот и постарался.

В доме работали пожарные, три бригады скорой помощи и спецназ. Для Макара оставалось загадкой, зачем нужны вертолеты, но он признавал, что кружили они красиво. Какая же увлекательная жизнь у этих уголовников, не то, что у скромных бизнесменов…

Когда раздался взрыв, Макар жалел об одном, что нельзя сбросить с себя каменного Ямпольского и подхватить на руки Эву. Он бежал и кричал ей, что надо быстрее, чтобы она не отставала, и она кричала в ответ, что бежит и не отстает. Но Мак продолжал подгонять.

Адская машина, взорвавшаяся в кабинете, явно не была рассчитана на большие пространства, это их и спасло. Ударная волна лишь дохнула вслед, догнать их она не смогла. О том, что случилось с Аленой, которая оказалась вдвое ближе к эпицентру взрыва, Мак старался не думать.

Яркий свет резанул глаза, он немного постоял, привыкая, а потом с удивлением отметил, что двор полон людей и машин. Покрутил головой, выискивая место, куда можно положить раненого Ямпольского и решил уж было свалить его прямо в траву, как тут в открытые ворота въехали сразу три машины скорой помощи.

Макару помогли переложить Арсена на носилки, и он ощутил невиданное облегчение, избавившись от своего неподъемного груза. Или от того, что Ямпольский был все еще жив и в сознании. Ему как раз вводили шприцом какое-то лекарство.

Над носилками склонился высокий мужик с сединой, в форме и генеральскими звездочками на погонах. Эва стояла рядом, как приклеенная, и держалась за носилки обеими руками. Что ж, значит он все сделал правильно…

Макар отошел и опустился на идеально подстриженный газон, с интересом разглядывая прибывших. Складывалось стойкое ощущение, что здесь снимают голливудский боевик. Или фильм про бандитов а-ля девяностые. Но вертолеты его, надо признать, совершенно покорили.

— Макар Романович!

«Ну что ж они все меня знают, а?»

К Макару подошел седой мужик, и Мак нехотя поднялся. Только ведь присел отдохнуть…

— Вас зовет Арсен Павлович.

Сразу захотелось сообщить, что Ямпольского и без того в сегодняшней демидовской жизни было непозволительно много, с него хватит с головой. Но что-то в голосе генерала подсказывало, что правильнее будет заткнуться и не выпендриваться. Однозначно не стоило портить отношения с государственной службой безопасности.

Мак подошел к Арсену. Тот лежал с закрытыми глазами, обескровленное лицо казалось незнакомым — шутка ли, столько крови вылилось. Мак слышал, как медики говорили, что пуля прошла навылет, теперь следовало определить, насколько серьезно задеты внутренние органы.

Дышал Ямпольский прерывисто, неравномерно, будто сломанный паровой механизм. Скорее не увидел Макара, а услышал, открыл глаза и снова замер, уставившись в небо. Может, его тоже впечатлили вертолеты?

— Макар… — донеслось хриплое, и когда Мак наклонился ниже, цепкая рука схватила за запястье, — она моя дочь.

— Она моя дочь! — сразу накатило раздражение и злость. Макар дернул рукой. — Это что, последняя воля умирающего? А не пошел бы ты, Ямпольский…

Но Арсен еще крепче сжал руку. Сильный, сволочь… Остановился, переведя дыхание, было заметно, как тяжело ему говорить.

«Ну так и молчи, обойдемся без твоих напутственных речей…»

Но Ямпольский молчать не собирался, он сипло продолжил, через силу выталкивая каждое слово:

— Дурак! — и даже оскалился. — Машка твоя, а Эва моя…

Сказанное повисло в воздухе, отказываясь проникать в мозг. Эва… кто? А Арсен продолжал торопливо, ввинчивался пальцами в руку Макара, словно боялся не успеть, перемежая слова с хрипами и судорожными вдохами, как будто легкие были затерты наждачкой: