Он тебя не любит(?)

— Да, мы здесь с Эвой отмечаем ее восемнадцатилетие, — Эва поражалась, как может так меняться человеческий голос. Только что Алена говорила вполне обычно, а теперь ее речь переливалась, будто жемчужинки сыпались. — Знакомься, Мак, это моя сестра Эвангелина. Троюродная, — добавила поспешно.

— Сестра? Что ж, поздравляю, восемнадцать лет это шикарно.

Эва сама не понимала, что с ней творится, но удушливая волна не отпускала. Она осторожно выдохнула воздух через крепко стиснутые зубы и заставила себя поднять голову.

Такого не может быть, так не бывает. Эва ошеломленно смотрела на стоящего возле них молодого человека и не смела шевельнуться, ее будто парализовало. Она ничего не видела перед собой за исключением того, кого Алена назвала Макаром. Эву будто намертво приклеило к нему, взглядом конечно, но было еще что-то, что заставляло цепляться пальцами за пальцы, изо всех сил стараясь подавить лихорадочную дрожь. А ведь у нее и рассмотреть его толком не получалось, он даже не повернулся в ее сторону.

Он упирался одной рукой о стол, а другой о спинку стула и так смотрел на Алену, что у Эвы внутри все сладко сжималось. Она даже думать боялась, что стало бы с ней, если бы он на нее ТАК посмотрел. Эва тогда точно бы сознания лишилась. От Макара будто толчками расходились волны чего-то очень мужского, совсем ей неизвестного. Волны невидимые, но такие ощутимые, что оставалось лишь удивляться, почему они не действуют на Алену, по крайней мере, она и виду не подает.

На официантку вон точно действуют, судя по ее идиотскому выражению лица. Это что, и у нее такое же? Если да, то лучше застрелиться. Но как можно стреляться, если тут просто пошевелиться не получается? Волны одна за другой прошивали Эвангелину и стекали вниз по позвоночнику, а вот Алена сидела как ни в чем ни бывало, Эва даже позавидовала.

— Эвка, знакомься, это Макар, у него тоже скоро день рождения, юбилей! — Алена снова журчала, пересыпая жемчужинками, и смотрела на Эвангелину, зато Макар и головы не повернул в ее сторону. Может, и к лучшему, потому что она и звука не могла выдавить.

«Макар, это наша домашняя зверушка Эвочка, мы ее на помойке подобрали. Хочешь погладить? Не бойся, от блох и паразитов ее обработали…»

— Ты приедешь, Аленка? — наверное, будет совсем невежливо попросить Макара замолчать? Ну никаких сил нет слушать этот пробирающий до дрожи хрипловатый голос. А он как назло продолжал: — Мы собираемся за городом, у меня в доме.

— Не хочешь отмечать в ресторане? — как у нее получается так владеть собой, для Эвы было непостижимой загадкой, волны Макара уже достигли противоположного конца зала, оттуда призывно смотрели две эффектные барышни.

У Эвы было ощущение, что дай им команду, они с радостью выпрыгнут из своих люксовых шмоток, включая нижнее белье, стоит Макару только поманить. Но он на них и не глянул, протянул руку и очень нежно заправил Алене за ухо свисающую прядь. Эву как током ударило, как будто это ее он коснулся, и тут же некстати подумалось, что было бы, если бы Макар прикоснулся к ней. Наверное, тогда кома была бы самым предпочтительным исходом.

— Не хочу. Все уже предупреждены. Так ты приедешь?

— Приеду. О, мы с Эвкой вместе приедем, ты поедешь к Макару на дачу в эти выходные, Эва?

И тогда он впервые посмотрел на нее, пусть лишь мельком скользнул взглядом, Эве было все равно. Главное, посмотрел. Она вновь сцепила пальцы, усмиряя дрожь, и даже выдавила некоторое подобие улыбки. Вот только Макар улыбки не дождался, повернулся к Алене, зато Эва успела его, наконец-то, рассмотреть.

Глупо было ожидать, что мужчина, способный одним своим присутствием внести такое оживление, если не сказать, умопомрачение, на нескольких десятках квадратных метров, будет иметь заурядную внешность. Но не до такой же степени! Его лицо было красиво той мужской красотой, которая так и просилась на знаменитый календарь с австралийскими пожарными.

Своему телу Макар наверняка уделял немало времени, так что австралийские пожарные могли спокойно удавиться от зависти. И это он был всего лишь в футболке и джинсах. Но Эве было вполне достаточно, как и официантке, как и тем двум барышням в углу. Одной Алене нипочем.

Серые глаза пронзили Эву насквозь, Макар попрощался и пошел к выходу, и только тогда отступил удушающий вал, который не давал ей даже нормально вдохнуть.

— Что, понравился Макар? — понимающе взглянула на нее Алена. — Он всем нравится.

— Так, ничего, — выдавила Эва, понемногу начиная возвращаться к жизни. — А тебе?

— И мне. Он в меня влюблен уже сто лет, он в восьмом классе был, а я в пятом, мы в одной школе учились, он и сейчас по мне сохнет. Каждый раз замуж зовет.

— А ты? — Эва говорила односложно, пересохшими губами непросто было выдавать заумные фразы.