Он целует нежно (СИ)

Чувствую, как ложится его рука на мой живот. Даже через одеяло я ощущаю её тепло. Слёзы самопроизвольно катятся из глаз.

– Я не смогла его сберечь.

– Ничего. Просто твой организм отторгает всё, что касается его. Тут ничего не поделаешь.

– Ребёнок не виноват.

– Не виноват. И ты тоже ни в чём не виновата.

Он даже не стал меня ругать. Это непривычно.

Я медленно открываю глаза и тут же натыкаюсь на заботливый карий взгляд.

– Вадим…

– На него завели уголовное дело. Думаю, что его свобода – вопрос времени. Не хотел тебя вчера волновать.

– Прости. Я не хотела поднимать телефон. Я спала, у меня поднялась температура…

– Ты прости… За то, что не остался с тобой. Спи, – он поправляет мне одеяло.

– Расскажешь мне, что узнал?

– Расскажу. Когда отдохнёшь.

Он убирает руку, а я ловлю её на ходу:

– Вадим, скажи правду. У меня больше никогда не будет детей?

– С чего вдруг такие заключения?

– Ну так операция. Температура…

– Тебе ничего не пришлось делать. Говорю же тебе – твой организм отторгает всё, что связано с ним. Даже Сушинская удивилась. Так редко бывает. Всё чисто и в полном порядке. Осталось только силы восстановить. Все анализы в норме.

– Не может быть.

– Верь мне, Ксения. Научись, наконец, доверять людям. Спи. Я буду здесь, рядом с тобой. Видишь, ноут принёс. Здесь сегодня поработаю.

– У тебя усталый вид.

– Ничего, я привык. Спи, Ксения.

Глава 26

– Доброе утро, Ксю, – Вадим бережно поправил одеяло и присел рядом со мной. – Кофе хочешь? – провёл ладонью по моей руке.

– Мне же нельзя, – я спрятала руки под одеяло.

– Не придумывай. Всё у тебя нормально, я видел анализы, – он достал мои руки обратно. – Я не буду до тебя дотрагиваться. Понимаешь, тебе сейчас нельзя в депрессию скатиться. Маленькие радости в виде кофе и пончиков совсем не помешают. Даже наоборот. Хочешь, я тебя заберу домой?

– К себе?

– Ко мне.

– Не надо. Я сама.

– Ну, сама, так сама. Ты как вообще? Что-нибудь беспокоит?

– Не скажу, что мне весело. Но, в целом, довольно сносно. Думала, что будет всё гораздо хуже. Расскажи, что ты узнал о нас.

– Ладно. Почему не сказала мне, что ты не снимала деньги в банке со счёта?

Он помог мне удобно устроиться на кровати.

– Ты про что?– я действительно не понимала, о чём он говорит.

– Про счёт, который я открыл для тебя четыре года назад. В знак благодарности за твою помощь.

– Ааа… Я приходила недавно за ними, за деньгами. Подумала, что ты сам снял всё со счёта, раз я не появлялась там несколько лет.

– Хорошего же ты мнения обо мне, – Вадим нахмурился. – Их сняла какая-то девица в светлом парике. По поручению твоего мужа. Её уже объявили в международный розыск.

– Откуда ты знаешь? – я выпрямила спину и села ровно.

Вадим взял меня двумя руками за плечи и вернул в исходное состояние, прижав к спинке кровати.

– С твоим мужем беседовали нужные люди. Кстати, на следующей неделе ты получишь развод.

– Так быстро? – улыбнулась я. – Он так легко согласился?

– Его никто не спрашивал. Знал бы, что эта новость вызовет у тебя улыбку, сделал бы это раньше. Мы собственными силами провели целое расследование. Он думал, что все файлы с видеоинформацией уничтожены. Но я не просто так открывал счёт именно в этом банке. В нём работают мои люди. Поэтому вся информация всплыла в нужное время. Ксения, ты готова узнать правду?

– Что такое? – испугалась я.

– Это касается твоей бабушки. Я встречался с одним человеком.

– Да, я помню. Ты говорил мне об этом. Говори же, Вадим, не томи.

– Ты, скорее всего, запомнила ту злополучную ночь с ним.

– Ещё бы…

Я отвернулась к окну. В такие моменты стараюсь не вспоминать те ужасные времена. Иначе можно просто сойти с ума. Я усмехнулась. Кто бы мог подумать, как близки были мои мысли к истине. Ведь всего пару дней назад я лежала в психушке.

Нет, нет. Прочь. Прочь воспоминания. Моё нежное платье, его давящие руки на шее. Чёрный костюм, синяки на руках. И боль. Постоянная боль даже при его осторожных движениях.

– Ксения, я должен это сказать тебе, – он не обратил никакого внимания на мой нервный смешок. – Лучше сейчас отрубить твоё ненавистное прошлое. Переступить, как бы тяжело ни было. Я понимаю, что есть моменты, которые исправить нельзя. С ними придётся жить. Но потом, с годами, станет понятно: иначе нельзя было поступить.

– Говори…

– Мирон в то утро поехал к твоей бабушке. Причиной этому послужила открытка.

– Твоя маленькая открытка?

– Да, видимо, он нашёл её, привезя тебя к себе. И понял, что скоро ты повзрослеешь…

– Я и тогда уже не была маленьким ребёнком, – перебила я его.

– Знаешь, девятнадцать лет, это не тот возраст, чтобы бросаться в брак с малоизвестным человеком, – резко ответил Вадим. – Он понял, и не смей этого отрицать, что ты вскоре разберёшься во всём. Как это любить неподдельно, с кем жить. Кому можно доверять. И кто по-настоящему близкий человек.

Мне показалось, что он в этот момент был ужасно зол. Я не совсем понимала, в чём причина этого негодования. Я же ничего не обещала ему. В ту нашу встречу: да, между нами проскочила искра. Мне было приятно, когда он касался меня. Но я тогда ещё не знала, что сексуальная жизнь не для меня.