Он украл мои сны

Оформив документы и расплатившись, он попрощался с сотрудником проката автомобилей и уселся за руль. Ярко светило солнце, на мгновение Андрей зажмурился, и в радужных кругах, мелькающих перед глазами, увидел сладострастно изогнутое Танино тело, и почувствовал, как его охватывает острое, горячее желание. Потерев веки, он проморгался, надвинул на глаза темные очки, завёл машину, поднял стекла, включил кондиционер и, проехав по Рионской улице до пересечения с проспектом Маршала Жукова, повернул влево, а домчавшись до Самарского разъезда и объехав по кругу мимо поста ГАИ, выехал на Шоссе Авиаторов. То была дорога на аэропорт – прямая, как стрела.

Сейчас он был далёк от мыслей о своей личной жизни, призрачная неверность которой занимала его всю прошедшую ночь – вся эта необычайная история, изобилующая экстазами и муками; главное для него сейчас – добиться ультимативных успехов в бизнесе, вот на чем необходимо сосредоточиться. Ему не приходиться перешагивать через себя, заставлять себя это делать – он любит свою работу, и привык, что называется, у станка искать ключей от замкнутого рая. Просто нужно упорядочить свою хаотическую деятельность и выбрать одно-единственное центрообразующее направление деятельности.

Компаньоны предоставили ему широкую свободу творческих исканий – ну так надо употребить время и силы на то, чтобы загрузить голову знаниями, может даже получить второе высшее образование вместо того, чтобы плодить убыточные проекты.

Но прежде чем приступить к этой новой, упорядоченной жизни, нужно хорошенько отдохнуть, собраться с мыслями и привести в порядок нервную систему, ибо сказано: чтобы хорошо работать, надо хорошо отдыхать. Он стал чувствовать городскую тоску сильнее, чем она есть на самом деле, а тоска и скука не может и не должна составлять часть его вселенной. Всё сильнее ощущалась потребность бывать на природе.

Он выехал за город. Пепельный цвет дороги и унылые серые поля вокруг подействовали на него усыпляюще. Изнуренный бессоницей и алкоголем, он почувствовал, что его охватывает сон. На секунду он заснул и проснулся от сигнала – вильнул и чуть не врезался в обгонявшую машину. С величайшим усилием он стряхнул с себя сон и сделал посильнее кондиционер, чтобы не не дай бог не заснуть снова. На спидометре было 140 км/час, но у него сохранялось неверное впечатление о медленности всего происходившего. Ему ужасно хотелось спать, это желание наполняло его тело и его сознание, и от этого всё казалось ему томительным и долгим, хотя в действительности не могло быть таким.

Приехав в аэропорт, Андрей поставил машину в тени деревьев рядом с гостиницей, которая находится напротив здания аэровокзала. До нужного рейса оставалось достаточно времени, он завёл будильник, откинул спинку сиденья, и моментально заснул.

…Когда он проснулся от звука будильника, проспав отмеренное количество времени, первым его душевным движением была радостная мысль о том, что его главный инструмент – его мозг – находится в превосходной форме… но продолжает зависеть от другого инструмента. Между ними должна быть гармония, сыгранность; и та импровизация, которая сейчас затевается, как раз будет этому способствовать.

Андрей чувствовал, как к нему возвращаются силы и жизнь. В его возвращении к действительности было что-то мажорное, он укрепился в мысли, что его усилия воли восторжествуют над всеми сложностями, которые на него навалились, и всё, что так неотступно преследует его теперь, исчезнет не на время, а навсегда. И тогда начнется настоящая жизнь.

Всё же он не до конца проснулся и пребывал в лихорадочно-дремотном состоянии. Он чувствовал, что взгляд его застилает как бы туман, мешающий различать окружающие формы, и он никак не мог его рассеять. Солнце царило над всем – огромный огневеющий шар, висящий над сожженной землёй. Но Андрей видел сизо-серые слои печального неба, замыкаемые бескрасочно-тусклым горизонтом. Здание аэропорта и гостиницы, подъездная аллея, обсаженная тополями, автостоянка – окружающий мир чувствовался как бы сквозь пелену тумана и в бесформенности своих очертаний рисовался воображению погруженным в первичный хаос. И сквозь мутный туман на него смотрели с упреком серо-зеленые глаза.

Шум приземляющегося самолёта напомнил о цели приезда в аэропорт. Мир, окутанный мглою, немного прояснился. Среди серого мрака мелькнул кусочек лазури, выглянул робкий солнечный луч, блеснула полоска лётного поля, и этой кроткой улыбке пейзажа вторил телефонный звонок. Андрей ответил.